Монологизм художественный

Монологизм художественный — в системе понятий, предложенных М. М. Бахтиным, это категория, противоположная полифонизму художественному. Монологизм художественный — это тип художественного мышления и поэтико-структурный принцип, получающий жанровое выражение (см. роман монологический). При осуществлении их в рамках художественного мира произведения преобладающее значение получает единоличная и вседовлеющая авторская позиция, несущая предельный «смысловой избыток», преобладающая над позициями героев, охватывающая их своим непререкаемо авторитетным взглядом и определяющая их оценочное освещение. Так как в книге М. Бахтина о поэтике Достоевского чаще всего не различаются автор-творец (иначе — художник) и автор-повествователь, то, по логике ученого, монологизм художественный предполагает и преобладание авторского голоса (речевого монолога — рассказа повествователя), которому голоса героев иерархически подчиняются. Отталкиваясь от повествовательной структуры монологических произведений и исходя из положения об определяющей роли голоса и точки зрения автора-повествователя, М. Бахтин, однако, не остается в границах поэтики, но делает эстетические и общефилософские выводы. Он связывает монологизм художественный со всей «идеологической культурой нового времени»: «...вера в самодостаточность одного сознания во всех сферах идеологической жизни <...> — это глубокая структурная особенность идеологического творчества нового времени, определяющая все его внешние и внутренние формы» (Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. 2-е изд. М., 1963. С. 108). Ученый называет мировоззренческие системы, которые, по его мнению, монологичны в своей основе («европейский рационализм», «европейский утопизм» — социалистический утопизм). Творчество Достоевского внутренне полемично по отношению к ним. Бахтин ставит знак равенства между философским «монизмом» и монологизмом художественным. В художественной литературе наиболее законченным проявлением монологизма художественного ученый считает творчество Л. Толстого («Мир Толстого монолитно монологичен...» — Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. 2-е изд. М., 1963. С. 75). Монологическая традиция художественного мышления складывалась и развивалась на протяжении веков, определяя литературную форму. Соответственно выстраиваются понятия «идеологический монологизм», «философский монологизм», «монологический реализм». Раз возможен «монологизм сознания», то предполагается и монологическая истина, полярная истине полифонической. Понятно, на чем зиждется единство художественного мира и целостность структуры в монологическом произведении: «...все значимое и ценное сосредотачивается вокруг одного центра — носителя. Всякое идеологическое творчество мыслится и воспринимается как возможное выражение одного сознания, одного духа». «Представителем всякого смыслового единства повсюду становится одно сознание и одна точка зрения...» (Там же. С. 108). (См. также: единство художественного целого). Но М. Бахтин и в романах Достоевского находит как бы остаточные формы монологизма — в их внешней завершенности, в их финалах, считая их отклонением от принципа, открытого писателем. Уже тут возникает вопрос: не является ли монологизм — пусть и в исходном элементарном виде — вообще первичной и неотменимой основой любого литературного творчества? Тем не менее, книга о поэтике Достоевского строится на постоянно проводимой параллели между полифонизмом и монологизмом. И сравнение идет не в пользу последнего, так как сопоставлению придается субъективно-оценочный оттенок. Особенно не повезло Л. Толстому, которого ученый явно ставит ниже Достоевского. Доля условности и субъективности в выделении монологического принципа, в противопоставлении его полифонизму, действительно, велика, он на самом деле походит на «идеальный типологический конструкт». Если оставаться в рамках поэтики и видеть в монологизме «особый способ художественного высказывания» (определение М. Бахтина), то открытая и описанная ученым оппозиция «полифонизм — монологизм» содержит важное указание на разницу в форме, в строении произведений Достоевского и Л. Толстого, как и других писателей. Однако бахтинское представление о монологизме с его субъективно-оценочным ореолом нуждается в корректировке и ограничении при сохранении самого понятия. Строго говоря, монологизм — это в границах поэтики всего лишь система повествовательных приемов, при помощи которых достигаются цели изобразительной объективности и реалистичной правдивости. Прежде всего это понятие определяет внутриструктурные отношения между автором и героем (героями), которыми занимается поэтика. Полифонизм предполагает большее равноправие между автором и героем и пониженную, ограниченную роль прямого, «голосового» выражения авторской мысли и оценки. Монологизм же осуществляется при «выпирающей», главенствующей роли авторского голоса (речи повествователя), позиции и оценки, идущих от автора-творца. Нельзя не согласиться, что правильнее монологизм «трактовать как авторскую позицию и литературную форму с ограниченным, низким рангом общительной рефлексии, но не единогласие и психический эгоцентризм в буквальном и абстрактном смысле слова...» (Панков А. Разгадка Бахтина. М., 1995. С. 109). Понятие монологизма, как и оппозиция «монологизм-полифонизм, приобретает дополнительный и вполне уловимый смысл, если при анализе разделять в произведении уровни эстетический и поэтический (внутриструктурный). Тогда монологизм оказывается более широким и многообразным явлением; ведь каждое произведение возникает из эстетической реакции художника на жизненные факты, из первичного монологического отношения субъекта творчества к действительности. Литературное произведение и как высказывание рождается в качестве монолога, принадлежит единичному субъекту речи. И этого не миновать и не обойти. Признаки и качества исходного монологического отношения художника к изображаемому не могут быть опущены при литературоведческом анализе. Таким образом, на эстетическом уровне любое произведение монологично. Но когда разговор заходит о специфике поэтико-структурных взаимодействий в произведении, о строе повествования, о соотношении между голосами, точками зрения героев, героя и повествователя, тогда — на поэтическом уровне — начинает действовать введенное М. Бахтиным различение монологизма и полифонизма. При всех этих уточнениях и оговорках нельзя не замечать того, что концепция М. М. Бахтина существенным образом повлияла на восприятие творчества Достоевского и современные представления о структуре прозы. Прежде всего она расшатала автороцентричное толкование литературы, когда произведение мыслилось целиком и полностью выражением авторского взгляда. Объяснение Достоевского-художника без ключей, данных исследователем, невозможно. Но и художники-«монологисты» предстают благодаря им в новом свете.

Свительский В. А.