1851
Января 26. Составлен «Статейный список политических преступников Достоевского и Дурова» за подписью Омского коменданта полковника А. Ф. де Граве. — РГВИА. Ф. 395. Оп. 285. № 81. Л. 300.
Февраля 22. Срок ежегодного платежа по заложенному в 1837 г. имению Черемошня. Следует внести 214 р. 80 к. — РГБ. Ф. 93.III.14.28.
Апреля 9. Достоевский наблюдает пьяный разгул арестантов во второй день Пасхи. Разговор Достоевского со ссыльным польским революционером А. Мирецким, с ненавистью смотревшим на каторжных. Воспоминание писателя о детской встрече с «мужиком Мареем», заставившее его взглянуть на каторжных «совсем другим взглядом» («исчезла совсем всякая ненависть и злоба» к ним).
Приурочение самим Достоевским в рассказе «Мужик Марей» встречи с Мареем к девятилетнему возрасту, т. е. к 1830 г., а разговора с Мирецким соответственно к 1850 г. ошибочно. Достоевский впервые приехал в Даровое лишь весной 1832 г., а в дни Пасхи 1850 г. он находился в госпитале. В ноябре же 1851 г. Мирецкий вышел уже на поселение (см. Ноября 17); следовательно, разговор мог состояться только в 1851 г.
Июня 4. Приказ по Инженерному корпусу «Об образовании из состоящих в Омской крепости 170-ти человек крепостных арестантов арестантской роты». — См.: Дело штаба инспектора по Инженерной части «О сформировании в Омске арестантской роты». — РГВИА. Ф. 312. Оп. 2. № 406.
Достоевский описывает это преобразование в главе «Побег» «Записок из Мертвого дома»: «Каторгу уничтожили и вместо нее основали арестантскую роту военного ведомства, на основании российских арестантских рот. Это значило, что уже ссыльных каторжных второго разряда в наш острог больше не приводили. Начал же он заселяться с сей поры единственно только арестантами военного ведомства <...> для нас жизнь продолжалась в сущности по-прежнему: то же содержание, та же работа и почти те же порядки, только начальство изменилось и усложнилось. Назначен был штаб-офицер, командир роты и, сверх того, четыре обер-офицера, дежуривших поочередно по острогу <...> Но главное то, что все были избавлены от прежнего майора; все как бы отдохнули и ободрились».
Август (?). Н. И. Греч отмечает, что «Отечественные записки» до 1848 г. «могли служить лучшим телеграфом к обнаружению, что за люди Белинский, Достоевский, Герцен (Искандер), Долгорукий и т. п.; публика это видела; молодежь с жадностью впивала в себя яд неверия и неуважения к святыне и власти». — См.: Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930, С. 154.
Ноября 17. А. Мирецкий, о котором Достоевский пишет в «Записках из Мертвого дома» и в «Дневнике писателя» за 1876 г., предписанием исправляющего должность генерал-губернатора Западной Сибири «передан <...> в гражданское ведомство для отправление на поселение в Сибири» (РГВИА. Ф. 312. Оп. 2. № 1451. Л. 26 об). Достоевский рассказывает об этом событии в «Записках из Мертвого дома»: «Раз поутру, в двенадцатом часу его [Мирецкого. — Ред.] потребовали к коменданту. Комендант вышел к нему с веселой улыбкой <...> — Ты свободен! <...> Сейчас же выйдешь из острога. — Он воротился к нам бледный, еще не очнувшийся от известия. Мы его поздравляли <...> Он вышел на поселение и остался в нашем же городе. Вскоре ему дали место. Сначала он часто приходил к нашему острогу и, когда мог, сообщал нам разные новости. Преимущественно политические очень интересовали его». Известно, что Мирецкий после каторги преподавал в Омске французский язык. — Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1985. Т. 6. С. 189.
Ноябрь. Арестанты получают разрешение на устройство театрального представления, «которое должно было состояться в Омской тюрьме, на новый 1852 год». Достоевский принимает участие в подготовке спектакля «в качестве режиссера». — Звенья. Сборник материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли. XIX—XX вв. М.; Л., 1932—1951. Т. 6. С. 505—506.
Декабря 25. Праздник в остроге Рождества Христова. Описан Достоевским в «Записках из Мертвого дома».
Декабря 27. На третий день рождественских праздников в остроге состоялось театральное представление.
Воспоминания Ш. Токаржевского подтверждают репертуар спектакля, приводимый Достоевским в «Записках из Мертвого дома». Игрался водевиль П. Г. Григорьева 2-го «Филатка и Мирошка соперники, или Четыре жениха и одна невеста», интермедия «Кедрил-обжора» и пантомима «Влюбленный брамин». (Звенья. Сборник материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли. XIX—XX вв. М.; Л., 1932—1951. Т. 6. С. 506—512). Представление, по свидетельству Токаржевского, было нарушено внезапным появлением плац-майора В. Г. Кривцова, о чем Достоевский в «Записках из Мертвого дома» не упоминает.
Декабря 28. В Омском остроге умер Иосиф Жоховский, профессор математики Варшавского университета, арестованный польский революционер, упоминаемый Достоевским в «Записках из Мертвого дома». См. также: «Ведомость о сосланных в Омскую крепость <...> за декабрь 1851 г.». — РГВИА. Ф. 312. Оп. 2. № 1451. Л. 29.
1851. Достоевский встречается с побывавшим в Омске проездом А. Е. Ризенкампфом. Доктор И. И. Троицкий говорит Ризенкампфу: «Жаль, жаль Достоевского! Дошло до того, что он у нас нажил падучую». — Литературное наследство. Т. 86. С. 551.
По свидетельству Ш. Токаржевского, арестанты пытались отравить Достоевского с целью завладеть деньгами, полученными им в письме. Рассказ Токаржевского об этом покушении см.: Звенья. Сборник материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли. XIX—XX вв. М.; Л., 1932—1951. Т. 6. С. 503—504.