Антонелли Петр Дмитриевич

[1825, Петербург — ?]

Студент Петербургского университета, сын академика живописи, агент Министерства внутренних дел, с декабря 1848 г. начавший наблюдение за петрашевцами. Когда возникли подозрения по поводу М. В. Петрашевского, решено было «отыскать лицо, могущее способствовать, при должном направлении, к раскрытию делу всей истины», то было обращено внимание на этого молодого человека, который «после должного испытания и подготовки оказался весьма способным на это дело и согласился принять его на себя, но с условием, чтобы имя его не сделалось гласным» (Бельчиков Н. Ф. Достоевский в процессе петрашевцев. М., 1971. С. 226). 1 марта 1849 г. М. В. Петрашевский на вопрос Антонелли, давно ли он знаком с Достоевским, отвечает, что «это знакомство уже давнишнее» и добавляет, что он «очень дружен с обоими братьями». 5 марта 1849 г. Антонелли доносит И. П. Липранди о споре братьев Достоевских с М. В. Петрашевским на «пятнице» у него 4 марта 1849 г. 11 марта 1849 г. Антонелли впервые посещает «пятницы» М. В. Петрашевского, куда он явился без приглашения. 13 марта 1849 г. Антонелли доносит о вечере у М. В. Петрашевского, состоявшемся 11 марта, а 14 марта М. В. Петрашевский в разговоре с Антонелли упоминает, что в Петербурге существует «общество, составленное из литераторов, в котором главную роль разыгрывают братья Майковы и братья Достоевские». 27 марта Антонелли доносит, что в пятницу 25 марта у М. В. Петрашевского среди других лиц присутствовал «и Достоевский», однако сам Достоевский в своих показаниях отрицал этот факт, — возможно, Антонелли имел в виду брата писателя М. М. Достоевского. 2 апреля 1849 г. Антонелли доносит И. П. Липранди подробности дискуссии у М. В. Петрашевского 1 апреля 1849 г., причем среди присутствоваших назван и Достоевский. В подробном донесении Антонелли 16 апреля 1849 г. о происходившем на собрании у М. В. Петрашевского 15 апреля 1849 г. упоминается и Достоевский, читавший письмо В. Г. Белинского к Н. В. Гоголю. 21 апреля 1849 г. А. Ф. Орлов представляет Николаю I списки петрашевцев, составленные на основании донесений Антонелли, и план их ареста. Из донесения Антонелли о последнем собрании у М. В. Петрашевского 22 апреля 1849 г. следует, что М. В. Петрашевский «говорил речь о том, как должны поступать литераторы, чтобы вернее действовать на публику <...> он обратил внимание на западную литературу — на романы Евгения Сю и Жорж Занд». После ужина, когда осталось 5–6 человек, А. П. Баласогло, критикуя литераторов за безделье и необразованность, сказал, что «Достоевский и Дуров, посещающие собрания Петрашевского уже три года, могли бы, кажется, пользоваться от него и книгами и хоть наслышкой образоваться, не читали ни одной порядочной книги, ни Фурье, ни Прудона, ни даже Гельвециуса». Н. А. Момбелли возразил ему, что «не надобно бранить тех литераторов, которые принадлежат к их обществу»: «их и то уже большая заслуга в наше время, что они разделяют общие с нами идеи».

Петрашевец Д. Д. Ахшарумов вспоминает, что когда они были арестованы 23 апреля 1849 г., то все были разведены по комнатам, которые обходил граф А. Ф. Орлов, а за ним чиновник нес список, «по которому поименно представляем был ему каждый из нас», и в этот же день «сделалось нам всем известным, что список <...> начинался словами: А<нтонелли> — агент напряженного дела».

Сам же Достоевский вспоминал об этом: «Мы мало-помалу окружили статского господина со списком в руках. В списке перед именем г. Антонелли написано было карандашом: «агент по найденному делу».

“Так это Антонелли!” — подумали мы» (Милюков А. П. Литературные встречи и знакомства. СПб., 1890. С. 203).

По предположению А. Ф. Возного, это не была «оплошность» со стороны помощника Л. В. Дубельта, жандармского чиновника А. А. Сагтынского, распоряжавшегося в зале, где арестованные ждали вызова к Л. В. Дубельту. Дело в том, что Антонелли был полицейским агентом, а не агентом III Отделения. Соперничество между двумя ведомствами политического сыска могло выразиться в намеренном раскрытии агента Министерства внутренних дел, тем более что А. А. Сагтынский враждебно относился к шпионам-доносчикам (Возный А. Ф. Петрашевский и царская тайная полиция. Киев, 1985. С. 61).

Д. Д. Ахшарумов вспоминает, что еще до ареста М. В. Петрашевский «имел... некоторые сомнения в личности А<нтонелли>. На предпоследнем собрании, 15 апреля, он отозвал меня в сторону и спросил: “Скажите, вас звал к себе А<нтонелли>?” Я ответил, что звал, но я не пойду, так как его вовсе не знаю. “Я хотел предупредить вас, — сказал он мне, — чтобы вы к нему не ходили. Этот человек, не обнаруживший себя никаким направлением, совершенно неизвестный по своим мыслям, перезнакомился со всеми и всех зовет к себе. Не странно ли это, я не имею к нему доверия”» (Ахшарумов Д. Д. Из моих воспоминаний (1849–1851 гг.). СПб., 1905. С. 9).

После окончания дела петрашевцев Антонелли, рекомендованный И. П. Липранди в ряд ведомств, столкнулся с нежеланием чиновников компрометировать себя покровительством шпиону, ибо провокаторская роль Антонелли в деле петрашевцев приобрела огласку (так, например, на улице агент подвергся публичному оскорблению со стороны П. И. Белецкого). Антонелли вскоре вынужден был уехать из столицы.

Некоторые черты провокатора и шпиона Антонелли вошли в образ Петра Верховенского в «Бесах».