Ахшарумов Дмитрий Дмитриевич

[17 (29) мая 1823, Петербург — 7 (20) января 1910, Баку]

Петрашевец, мемуарист, врач-гигиенист. В 1846 г. окончил восточный факультет Петербургского университета, с февраля 1847 г. состоял при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел. В декабре 1848 г. начал посещать кружок М. В. Петрашевского, став одним их активных его членов. 7 апреля 1849 г. на квартире А. И. Европеуса состоялся «первый обед фурьеристов России», на котором Ахшарумов выступил с речью. С Достоевским Ахшарумов познакомился в декабре 1848 г. на вечере у М. В. Петрашевского, когда К. И. Тимковский читал речь о социализме, но возможно, они познакомились на вечерах у А. Н. Плещеева, когда у того с ноября 1848 г. по февраль 1849 г. собирались друзья (Достоевский назван среди посещавших вечера у А. Н. Плещеева в ответах Следственной комиссии Ахшарумова). 15 апреля 1849 г. по донесению П. Д. Антонелли, после чтения Достоевским письма В. Г. Белинского к Н. В. Гоголю, «говорили: Петрашевский, Ахшарумов и Головинский».

В Петропавловской крепости Ахшарумов, не выдержав одиночного заключения, обратился к Николаю I с просьбой о помиловании, о чем впоследствии раскаивался. 22 декабря 1849 г. вместе с другими петрашевцами, в том числе и с Достоевским, был выведен на эшафот. Ахшарумов оставил подробные описания обряда смертной казни: «...Нас поставили двумя рядами перпендикулярно к городскому валу. Один ряд, меньший, начинавшийся Петрашевским, был поставлен с левого фаса эшафота, там были: Петрашевский, Спешнев, Момбелли, Львов, Дуров, Григорьев, Толь, Ястржембский, Достоевский...

Другой ряд начинался кем не помню, но вторым стоял Филиппов, потом я, подле меня Дебу-старший, за ним его брат Ипполит, затем Плещеев, Тимковский, Ханыков, Головинский, Кашкин, Европеус и Пальм. Всех нас было двадцать три человека, но я не могу вспомнить остальных... Когда мы были уже расставлены в означенном порядке, войскам скомандовано было: “На кара-ул”, и этот ружейный прием, исполненный одновременно несколькими полками, раздался по всей площади свойственным ему ударным звуком. Затем скомандовано было нам: “Шапки долой!”, но мы к этому не были подготовлены, и почти никто не исполнил команды, тогда повторено было несколько раз: “Снять шапки, будут конфирмацию читать” — и с запоздавших приказано было стащить шапку сзади стоявшему солдату. Нам всем было холодно, и шапки на нас были хотя и весенние, но всё же закрывали голову. После того чиновник в мундире стал читать изложение вины каждого в отдельности, становясь против каждого из нас. Всего невозможно было уловить, что читалось, — читалось скоро и невнятно, да и притом же мы все содрогались от холода. Когда дошла очередь до меня, то слова, произнесенные мною в память Фурье, “о разрушении всех столиц и городов”, занимали видное место в вине моей...» (Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. М., 1990. Т. 1. С. 319).

Смертная казнь была заменена лишением всех прав состояния и ссылкой на 4 года в арестантские роты в Херсон. В 1851 г. Ахшарумов был переведен рядовым на Кавказ, в 1853 г. произведен в унтер-офицеры, в 1856 г. — в прапорщики. В 1857 г. вышел в отставку, а в 1862 г. закончил петербургскую Медико-хирургическую академию.

Ахшарумов встречался с Достоевским и в первой половине 1860-х гг., о чем, например, свидетельствует записка к Достоевскому брата Ахшарумова Н. Д. Ахшарумова от 13 октября 1864 г. Н. Д. Ахшарумов, в связи с болезнью, просит передать Ахшарумову 25 экземпляров своего романа «Мудреное дело», напечатанного в журнале «Эпоха» № 5–7 за 1864 г. и «деньги за 3-ю часть» его.

В 1905 г. в Петербурге вышла книга Ахшарумова «Из моих воспоминаний (1849–1851 гг.)», а в 1930 г. — 2-е издание под заглавием «Записки петрашевца».