Жемчужников Алексей Михайлович

[11 (23) февраля 1821, м. Почеп Черниговской губ. — 25 марта (7 апреля) 1908, Тамбов; похоронен в Москве]

Поэт, публицист. Из старинного дворянского рода Орловской губернии. До 14 лет воспитывался дома. В 1835 г., недолго проучившись в 1-й петербургской гимназии, перевелся в Училище правоведения. Окончив училище (1841), начал службу в 4-м Департаменте Сената. В 1844 г. Жемчужников получил звание камер-юнкера. Летом 1847 г. перешел из Сената на должность помощника юрисконсульта в Министерстве юстиции, с 1855 г. — помощник статс-секретаря Государственного совета.

В 1850 г. Жемчужников дебютировал в печати комедией «Странная ночь» (Современник. 1850. № 2), а как лирик впервые выступил со стихотворением «Притча о сеятеле и семенах» (Современник. 1851. № 11). В 1850—1860-е гг. Жемчужников вместе со своим братом В. М. Жемчужниковым и двоюродным братом А. К. Толстым участвует в создании произведений Козьмы Пруткова, неизменным почитателем которого был Достоевский.

Достоевский знал Жемчужникова в пору «пятниц» М. В. Петрашевского. (Жемчужников к следствию не привлекался). И хотя в конце 1864 г. — начале 1865 г. Достоевский поддерживает отношения с Жемчужниковым, пытаясь привлечь его в «Эпоху», встречается с Жемчужниковым в августе 1867 г. в Баден-Бадене (Достоевская А. Г. Дневник 1867 года. М., 1993. С. 216), всё же Жемчужников, с его большим аристократизмом, не вызывал у него особых симпатий, раздражая его — православного монархиста — своим либеральным западничеством, и в записной тетради Достоевского 1876—1877 гг. появляется запись:

«Как не стыдно говорить Жемчужникову о сознании. Народ гораздо больше и лучше вашего знает то, что он делает, потому что у него сверх ясного ума еще сердце есть, а у вас только старенький, сбивчивый, отвлеченный либерализм, который вдобавок еще оказывается бессердечным либерализмом. Посмотрите: народ помогает славянам, чтоб помочь несчастным, болея сердцем (и таким он всегда был сострадательным и всегда готов бывал отдать и кровь и жизнь несчастному, а не с неба это упало, как вы пишете). Вам же до сердечного боления за славян, до действительного сочувствия нам, интеллигенции, дела нет, потому что вы это считаете последним делом, почти презираете (то есть живую-то жизнь, самое первое и главное дело), а у вас, напротив, самым первым делом и на первом плане — мертвый принцип, дескать, так и в Европе по принципу гуманности, то и мы должны так же. Вот этого-то сознания вы и требуете, чтобы он сознал, что это, дескать, гуманнее, и мы, так сказать, облагородились и к Европе приблизились, а между тем у народа гораздо больше знания, потому что он не только знает, но и чувствует. Вот вам пример: такие, как вы, европейцы, люди принципов, освобождали крестьян не из-за того, что им тяжело было, не думаю (о, не говорю про исключения), а оттого, что принцип крепостничества был осужден в Европе. Неужели не так? В огромной массе желавших освобождения было именно так.

Книжные вы люди, ослы, навьюченные книгами».

В январе — феврале 1880 г. Жемчужников встречается с Достоевским у Е. А. Штакеншнейдер.