Панаев Иван Иванович

[15 (27) марта 1812, Пе­тербург — 19 февраля (3 марта) 1862, там же]

Писатель, журналист, критик. Окончил Благородный пан­сион при Петербургском университете (1830), служил чиновником в Министерстве финансов и в Министерстве народного просвещения, в 1844 г. вышел в отставку. С начала 1830-х гг. печатался в журналах и альманахах. Первая по­весть Панаева — «Спальня светской женщины. Эпизод из жизни поэта в обществе» (1834). Пана­ев — близкий друг В. Г. Белинского и Н. А. Некра­сова, с которым вместе основал в 1847 г. журнал «Современник», арендовав его у прежнего издателя П. А. Плет­нева, и до последних дней был одним из его редакторов.

Панаев — автор «физиологических очерков» «Петербургский фельетонист», «Литературная тля», «Литературный заяц». Перу Панаева принадлежат повес­ти «Родственники», «Внук русского миллионера», роман «Львы в провинции», литературные пародии (псевд. «Но­вый поэт»), «Литературные воспоминания».

Панаев первым сообщил в 1860 г. в печати, скорее всего со слов Н. А. Некра­сова, об обстоятельствах передачи рукописи «Бедных людей» В. Г. Белинскому: «Надобно сказать, что первый узнавший о существовании "Бедных людей" был Григорович. Достоевский был его товарищем по Инженерному училищу.

Он сообщил свою рукопись Григоровичу, Гри­горович передал ее Некрасову. Они прочли ее вместе и передали Белинскому как необыкновен­но замечательное произведение.

Белинский принял ее не совсем доверчиво. Не­сколько дней он, кажется, не принимался за нее.

Он в первый раз взялся за нее, ложась спать, думая прочесть немного, но с первой же страни­цы рукопись заинтересовала его... Он увлекался ею более и более, не спал всю ночь и прочел ее разом, не отрываясь.

Утром Некрасов застал Белинского уже в во­сторженном, лихорадочном состоянии.

В таком положении он обыкновенно ходил по комнате в беспокойстве, в нетерпении, весь взволнованный. В эти минуты ему непременно нужен был близкий человек, которому бы он мог передать переполнявшие его впечатления...

Нечего говорить, как Белинский обрадовал­ся Некрасову.

— Дайте мне Достоевского! — были первые слова его.

Потом он, задыхаясь, передал ему свои впе­чатления, говорил, что "Бедные люди" обнару­живают громадный, великий талант, что автор их пойдет далее Гоголя, и прочее. "Бедные лю­ди", конечно, замечательное произведение и за­служивало вполне того успеха, которым оно пользовалось, но все-таки увлечение Белинско­го относительно его доходило до крайности.

Когда к нему привезли Достоевского, он встре­тил его с нежною, почти отцовскою любовью и тотчас же высказался перед ним весь, передал ему вполне свой энтузиазм».

15 ноября 1845 г. Достоевский был первый раз в гостях у Панаева, устроившего у себя ве­чер, чтобы познакомить литературный Петербург с автором неизданного еще романа «Бедные люди». А. Я. Па­наева вспоминает об этом приеме: «Достоевский пришел к нам в первый раз вечером с Некрасо­вым и Григоровичем <...> видно было, что это страшно нервный и впечатлительный молодой человек. Он был худенький, маленький, белоку­рый, с болезненным цветом лица; небольшие се­рые глаза его как-то тревожно переходили с предмета на предмет, а бледные губы нервно по­дергивались <...> он, видимо, был сконфужен и не вмешивался в общий разговор. Все старались занять его, чтобы уничтожить его застенчивость и показать ему, что он член кружка».

В дальнейшем Достоевский и Панаев встре­чаются неоднократно, например, 2 сентября 1846 г.

Однако относительная дружба Достоевского с Панаевым была недолгой, хотя и включала в себя попытку Панаева вместе с Н. А. Некрасо­вым издать «Иллюстрированный альманах», где впервые увидел свет рассказ Достоевского «Пол­зунков». Альманах был отпечатан, но весь ти­раж задержался из-за медлительной работы ти­пографии и граверов. Но после вторичного обра­щения Панаева в Цензурный комитет 20 августа 1848 г. за разрешением выпуска в свет «Иллюстрированный альма­нах» был запрещен, так как цензура увидела в повестях А. Я. Панаевой «Семей­ство Тальниковых» и А. В. Дружинина «Лола Монтес» сочувствие к революционным идеям. Таким образом, отпечатанные экземпляры «Ил­люстрированного альманаха» с «Ползунковым» стали библиографической редкостью.

Охлаждение отношений с Панаевым связано с постепенным разрывом Достоевского с В. Г. Бе­линским, Н. А. Некрасовым, И. С. Тургеневым и кружком «Современника», когда были не поняты его повести «Двойник» и «Хозяйка» и когда, как казалось Достоевскому, заколебался после «Бедных лю­дей» ореол его гениальности. «Скажу тебе, — пишет Достоевский брату 26 ноября 1846 г., — что я имел неприятность окончательно поссо­риться с "Современником" в лице Некрасова <...>. Теперь они выпускают, что я заражен самолюбием, возмечтал о себе и передаюсь Краевскому затем, что Майков хвалит меня...».

А. Я. Панаева вспоминает: «С появлением молодых литераторов в кружке беда была по­пасть им на зубок, а Достоевский, как нарочно, давал к этому повод своею раздражительностью и высокомерным тоном, что он несравненно вы­ше их по своему таланту. И пошли перемывать ему косточки, раздражать его самолюбие укола­ми в разговорах; особенно на это был мастер Тур­генев — он нарочно втягивал в спор Достоевского и доводил его до высшей степени раздражения. Тот лез на стену и защищал с азартом иногда нелепые взгляды на вещи, которые сболтнул в горячности, а Тургенев их подхватывал и поте­шался <...>. Достоевский заподозрил всех в за­висти к его таланту и почти в каждом слове, ска­занном без всякого умысла, находил, что жела­ют умалить его произведение, нанести ему обиду <...>. Вместо того, чтобы снисходительнее смот­реть на больного нервного человека, его еще сильнее раздражали насмешками...».

Панаев вместе с Н. А. Некрасовым и И. С. Тур­геневым принял в конце января 1846 г. участие в позорном для русской литературы акте — на­писании пародийного «Послания Белинского к Достоевскому», начинающемуся строфой:

Витязь горестной фигуры,
Достоевский, милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ...

По свидетельству А. Я. Панаевой, у Н. А. Не­красова с Достоевским произошло бурное объяс­нение по поводу этого «Послания»: «...Когда Достоевский выбежал из кабинета в переднюю, то был бледен как полотно и никак не мог по­пасть в рукав пальто, которое ему подавал ла­кей; Достоевский вырвал пальто из его рук и выскочил на лестницу. Войдя к Некрасову, я нашла его в таком же разгоряченном состоя­нии.» Достоевский просто сошел с ума! — ска­зал Некрасов мне дрожащим от волнения голо­сом. — Явился ко мне с угрозами, чтобы я не смел печатать мой разбор его сочинения в следу­ющем номере. И кто это ему наврал, будто бы я всюду читаю сочиненный мною на него пасквиль в стихах! До бешенства дошел!»

В 1855 г., когда Достоевский находился в ссылке в Сибири, Панаев опубликовал в «Современнике» (№ 12. Отд. V. С. 338—340) пасквильный фельетон «Литературные кумиры и кумирчики», где Новый поэт (псевдоним Панаева) глумливо излагает (не называя, конечно, имени, но делая прозрачные намеки) «анекдотик с каймой» и историю с падением «кумирчика» перед «барышней с пушистыми пуклями».

4 августа 1858 г. поэт А. Н. Плещеев в письме к Достоевскому сообщает, что Панаев и Н. А. Некрасов с уча­стием расспрашивали его о Достоевском, пред­лагая тотчас же послать денег в счет будущего произведения Достоевского, написанного для них. Достоевский же, в свою очередь, поместил во «Времени» в 1862 г. (№ 2) некролог памяти Панаева.

По словам врача С. Д. Яновского, Достоевский о Панаеве отзывался «не особенно одобрительно и, не отказывая ему в даровании, не признавал в нем художественного таланта». Некоторая полемика с «Очерками из Петербургской жизни Нового Поэта» (1860) Панаева видна в «Петербургских сновидениях в стихах и прозе» (1861) Достоев­ского и с появле­нием сочинений Панаева в трех томах в 1860 г. в приписываемой Достоевскому статье «Письмо постороннего критика в редакцию нашего жур­нала по поводу книг г-на Панаева и "Нового по­эта"» (1861).