Перипетия

Перипетия (от греч. peripeteia — внезапный поворот, перелом), резкая неожиданная перемена в течении действия и судьбе персонажа. По Аристотелю, применившему термин к трагедии, перипетия определяется как «перемена делаемого в противоположность» (Поэтика. Гл. 11) и соотносится с переходом от счастья к несчастью и наоборот. Она — необходимый компонент авантюрных, приключенческих романов, а также драматических сюжетов с ярко выраженной интригой. Достоевский сознательно и разнопланово использовал фабулу авантюрного романа и связанную с этим жанром перипетию, так как считал занимательность одним из важнейших атрибутов художественного текста. Так, в статье «Книжность и грамотность» он писал о том, как поражают воображение читателя сложнейшие перипетии: «Когда же дошло дело до того, что герцогиня де Лявергондьер отказывается от всего своего состояния и отдает несколько миллионов своего годового дохода бедной гризетке Розе, выдает ее за кавалера де Шеварни, а сама, обратившись в гризетку, выходит за Оливье Дюрана, простого солдата <...> то эффект впечатления был чрезвычайный» (19; 53). Действие, насыщенное поворотными событиями, обусловлено характером карнавализации, позволявшей Достоевскому увидеть и показать такие моменты в характере и поведении героев, которые в условиях обычного хода жизни не могли бы раскрыться. Карнавализованное время как бы выключено из исторического времени, оно протекает по своим особым законам и включает в себя неограниченное количество метаморфоз. Незнакомец Мышкин внезапно превращается в близкого человека и друга дома Епанчиных, нищий князь неожиданно для окружающих становится миллионером, разыгрывающая циничную куртизанку Настасья Филипповна вдруг бросает деньги в огонь, а в конце романа бежит из-под венца («Идиот»). Перипетии в романах Достоевского не только создают занимательный для читателя «эффект обманутого ожидания» (Р. Якобсон), они ставят людей вне обычных условий жизни, и раскрывается иной — более подлинный смысл их самих и их отношений друг к другу. Перипетии в произведениях Достоевского не только дань авантюрному роману с его поэтикой тайн и внезапных метаморфоз. Писатель разрушает бытовое сознание и обыденную логику, так как видит во всякой мысли свою антимысль, понимает, что «ядро всякой идеи-силы содержит свое антиядро» (А. В. Чичерин). В его художественном мире ум граничит с идиотизмом, доброта — со злодейством, философия — с пошлостью. Поэтому перипетии в его произведениях относятся не только к повествованию о внешних событиях, они во многом определяют внутреннюю жизнь героев. Справедливо Р. Г. Назиров относит сон о забитой лошади («Преступление и наказание») к сюжетным перипетиям: «Достоевский этим сном характеризует Раскольникова как человека, по природе гуманного, и одновременно вводит сюжетную перипетию — отказ героя от кровопролития» (Назиров Р. Г. Творческие принципы Ф. М. Достоевского. Саратов, 1982. С. 141). Общепринята точка зрения: в литературе XIX–XX вв., отмеченной интересом к устойчивым конфликтным положениям и широко использующей внутреннее действие, перипетия утрачивает былое значение. Думается, что это далеко не так. Судя по произведениям Достоевского, перипетии становятся признаком не столько внешней, сколько внутренней жизни героев.

Якубова Р. Х.