Иванова (Хмырова) Софья Александровна
[12 (24) октября 1846, Москва — 31 марта (13 апреля) 1907, там же]
Племянница Достоевского, дочь А. П. и В. М. Ивановых. Выступала в качестве переводчицы английских романов, в частности Ч. Диккенса, для журнала «Русский вестник». В 1876 г. вышла замуж за учителя математики Д. Н. Хмырова. Любимая племянница Достоевского, которой он посвятил роман «Идиот» и назвал в честь нее свою первую дочь Софьей. Сохранилось 21 письмо Достоевского к Ивановой за 1867–1873 гг, и 2 письма Ивановой к Достоевскому за 1871 и 1876 гг. (ИРЛИ. Ф. 100. № 29727. CCXIб.5).
Дочь писателя Л. Ф. Достоевская вспоминает: «Еще больший интерес вызывала у Достоевского его племянница Софья, интеллигентная и серьезная девушка. Я не знаю, почему он считал, что она унаследовала его литературный талант. Моя кузина часто говорила о романе, который собиралась писать, но не находила подходящего материала. Вся семья, в том числе и мой отец, предлагали ей различные темы, но они ей не подходили. Через несколько лет после свадьбы моих родителей вышла замуж и кузина Софья и отказалась от своих честолюбивых намерений в отношении литературы».
Достоевский встречался с Ивановой в 1860-е гг., когда был в Москве, и в первой половине 1870-х гг. 1 (13) января 1868 г. Достоевский писал Ивановой из Женевы: «...Вы должны были, Соня, понимать, как я Вас ценю и уважаю и как дорожу Вашим сердцем. Таких как Вы я немного в жизни встретил. Вы спросите: чем, из каких причин я к Вам так привязался? (Спросите — если мне не поверите). Но, милая моя, на эти вопросы отвечать ужасно трудно; я запоминаю Вас чуть не девочкой, но начал вглядываться в Вас и узнавать в Вас редкое, особенное существо и редкое, прекрасное сердце — всего только года четыре назад, а главное, узнал я Вас в ту зиму, как умерла покойница Марья Дмитриевна. Помните, когда я пришел к Вам после целого месяца моей болезни, когда я вас всех очень долго не видал? Я люблю вас всех, а Вас особенно <...> (о, вы все талантливы и отмечены Богом), — но к Вам я привязан особенно, и привязанность эта основывается на особенном впечатлении, которое очень трудно анатомировать и разъяснить. Мне Ваша сдержанность нравится, Ваше врожденное и высокое чувство собственного достоинства и сознание этого чувства нравится (о, не изменяйте ему никогда и ни в чем; идите прямым путем, без компромиссов в жизни. Укрепляйте в себе Ваши добрые чувства, потому что все надо укреплять, и стоит только раз сделать компромисс с своею честию и совестию, и останется надолго слабое место в душе, так что чуть-чуть в жизни представится трудное, а, с другой стороны, выгодное — тотчас же и отступите перед трудным и пойдете к выгодному. Я не общую фразу теперь говорю; то, что я говорю, теперь у меня самого болит; а о слабом месте я Вам говорил, может быть, по личному опыту. Я в Вас именно, может быть, то люблю, в чем сам хромаю). Я в Вас особенно люблю эту твердую постановку чести, взгляда и убеждений, постановку, разумеется, совершенно натуральную и еще немного Вами самими сознанную, потому что Вы и не могли сознать всего, по Вашей чрезвычайной еще молодости. Я Ваш ум тоже люблю, спокойный и ясно, отчетливо различающий, верно видящий. Друг мой, я со всем согласен из того, что Вы мне пишете в Ваших письмах, но чтоб я согласился когда-нибудь в Вашем обвинении, — в том, что во мне хоть малейшее колебание в моей дружбе к Вам произошло, — никогда! Просто, может быть, все надо объяснить какой-нибудь мелочью, какой-нибудь раздражительностью минутной в моем скверном характере, — да и та не могла никогда лично к Вам относиться, а к кому-нибудь другому. Не оскорбляйте же меня никогда такими обвинениями <...>.
Тогда я, недели три тому назад (18-е декабря нового стиля), принялся за другой роман и стал работать день и ночь. Идея романа — моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее, а если взялся теперь, то решительно потому, что был в положении чуть не отчаянном. Главная мысль романа — изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Все писатели, не только наши, но даже все европейские, кто только ни брался за изображение положительно прекрасного, — всегда пасовал. Потому что это задача безмерная. Прекрасное есть идеал, а идеал — ни наш, ни цивилизованной Европы еще далеко не выработался. На свете есть одно положительно прекрасное лицо — Христос, так что явление этого безмерно, бесконечно прекрасного лица уже конечно есть чудо <...>. Роман называется "Идиот", посвящен Вам, то есть Софье Александровне Ивановой. Милый друг мой, как бы я желал, чтоб роман вышел хоть сколько-нибудь достоин посвящения...».
После 1873 г. Достоевский перестал писать к Ивановой, и, как правильно указывает сын Ивановой Д. Д. Хмыров, это «совпало с разрывом между семьями Достоевских и Ивановых, поводом к которому послужил дележ наследства (Куманиных)». В письме к Достоевскому от 14 августа 1876 г. Иванова сообщала: «Многоуважаемый Федор Михайлович. Если вы еще немного любите меня, вы порадуетесь, узнав, что я выхожу замуж за человека, которого люблю и уважаю. Имя его Д. Н. Хмыров. Он товарищ брата Саши по гимназии и по университету и он уже давно любит меня <...>. Поздравьте меня, милый друг мой (я все еще решаюсь называть вас так, несмотря на все сплетни, на всю грязь, отдалившие нас друг от друга). Я люблю его всем сердцем, и он любит меня не меньше. Мы счастливы и надеемся быть счастливыми всю жизнь».