Журнальные заметки. I. Ответ «Свистуну» II. Молодое перо
Журнальные заметки исследовались преимущественно в историко-литературном аспекте в работах Л.П. Гроссмана, С.С. Борщевского, В.С. Нечаевой, С.А. Макашина. Произведение состоит из двух самостоятельных частей, которые, по сути, являются производными статьи Достоевского «Необходимое литературное объяснение по поводу разных хлебных и нехлебных вопросов», ставшей предметом журнальной полемики с «Современником». Оппоненты Достоевского откликнулись в основном на памфлетную сторону этой статьи, не вникая в сложную противоречивость мысли Достоевского. Поэтому уже в февральском номере «Времени» писателю пришлось вновь разъяснять и отстаивать в полемическом диалоге свои основные положения, высказанные ранее.
Непосредственным поводом к написанию заметки «Ответ "Свистуну"» послужило письмо, опубликованное в новой демократической газете «Очерки» (см.: Якушин Н.И. Газета «Очерки» — орган революционной демократии // Русская литература. 1969. № 1. С. 151—164). В нем редакция «Времени» «уличалась» в «недобросовестности и непоследовательности». Автор письма, некий Свистун, требовал разъяснить: «по какой логике» в журнале «Время» сосуществуют самые противоречивые суждения о Н.А. Добролюбове? В данном случае имелись в виду высказывания Н.Н. Страхова и Достоевского (в статье «Необходимое литературное объяснение...»). Действительно, Страхов говорил о Добролюбове «свысока» («...мысли неточные, недодуманные, мелкие, фальшивые, вопиющие противоречия и плоскости»), а Достоевский горячо сочувствовал молодому мыслителю («...это был человек глубоко убежденный, проникнутый святою, праведной мыслью и великий боец за правду»). Свистун видел в этих полярных мнениях «непоследовательность» в позиции журнала «Время». Достоевский в «Ответе» дает свое разъяснение.
Так как автор письма пожелал остаться неизвестным и использовал маску Свистуна, то Достоевский счел себя правым определить самостоятельно те черты своего оппонента, которые бы располагали к доброжелательному диалогу. Достоевский понимал, что если автор подписался именем Свистун, значит, он таким образом откликается на содержание статьи «Необходимое литературное объяснение...» А в ней, во-первых, все свистуны разделялись на «хлебных» и «нехлебных», во-вторых, для «нехлебных» определялись три главных лика — «благороднейшие люди», «мелкоплаватели» и «представители прогресса». Исходя из той же градации, Достоевский адресует свой ответ «нехлебному» «благороднейшему» Свистуну, т.е. человеку «бескорыстному и добрейшему», который «прямо заботится о деле и добивается решения противоречия».
Но даже в ответе такому Свистуну сказывается раздражение Достоевского. Ведь он должен был «разжевывать» свою прежнюю, уже проясненную для «проницательного» читателя мысль. Достоевский неоднократно извиняется перед Свистуном за многословие, в чем угадывается сатирическая метаморфоза: но справедливости, более пристало извиняться Свистуну — за то, что принуждает писателя к мучительному «многословию». Но Достоевский иронически признает, что подобных тонкостей Свистуну не понять, поэтому в завершении «Ответа» он подсмеивался: «Еще раз извините за многословие; но что ж делать! разжевываем, разжевываем...» Сарказм Достоевского вылился в финальное красноречивое многоточие, ведь писатель разговаривал с «благороднейшим» Свистуном и обижать его не намеревался.
В «Ответе» Достоевский учит Свистуна понимать глубину противоречий. С одной стороны, гениальный человек ставит перед собой благороднейшие цели («счастье человечества»), для осуществления которых он тратит «столько силы духа», «упрямства», ума»; с другой стороны, даже гениальные люди часто ошибаются в средствах реализации своих мыслей в жизни. Добролюбов имел «благороднейшую цель» — «освобождение общества от темноты, от грязи, от рабства внутреннего и внешнего», но средства для осуществления этой цели избирались им ошибочно. При этом Достоевский подчеркивает свое убеждение: если бы Добролюбов остался жив, то он бы избавился от своих ошибок и нашел «настоящую дорогу к своей цели». «Бездарные последователи» довели ошибки Добролюбова («презрение к народу») до абсурда. Поэтому «Время», с одной стороны, выступало с резкой критикой суждений Добролюбова в заметке Страхова, а с другой — преклонялось перед его «праведными» целями в статье Достоевского. И в этом — настаивает Достоевский — не содержится никакого парадокса.
Автор журнальных заметок выражает надежду на развитие у современников новой формы мышления, умения понимать действительность как многосложное противоречивое единство. Когда «благороднейшие деятели русские» освоят эту норму мышления, тогда у них не будет прямолинейных простых решений относительно сложных сиюминутных («хлебных») и вечных («нехлебных») вопросов, тогда и Свистуну не придется обвинять в недобросовестности тех, кто этого не заслуживает. Таков главный итог диалога Достоевского со Свистуном.
Заметка «Молодое перо» явилась откликом Достоевского на анонимную рецензию, опубликованную в «Современнике». Она положила начало острой полемике между М.Е. Салтыковым-Щедриным, как ведущим публицистом «Современника» и Достоевским, идейным вдохновителем журнала «Время». Поводом послужило следующее обстоятельство: А. Скавронский (псевдоним Г.П. Данилевского) в № 12 «Времени» за 1862 г. опубликовал свое письмо «Литературная подпись», где выразил неудовольствие тем, что под именем Н. Скавронского в печати выступает московский литератор А.С. Ушаков. В редакционном примечании к письму были перечислены все сочинения А. Скавронского. Салтыков-Щедрин откликнулся на это в «Современнике» памфлетной рецензией и адресовал ее редакции «Времени», на что получил ответ в виде заметки Достоевского «Молодое перо».
Можно предполагать, что Достоевский не стал бы писать свой отклик на провокационную рецензию, если бы не узнал в ее авторе талантливого сатирика по его стилевой манере. Для своего ответа Достоевский избирает форму диалога между «нами» («стариками») и «вами» («молодежью»): «Извините, молодой рецензент, но у меня болит сердце. Вы начинающий талант, блестящий — это правда, но послушайте, однако, нас, стариков». Подобная уничижительная форма диалога, построенная на приеме сатирической метаморфозы (зрелый сатирик — «молодое перо»), возникла не случайно. От такого мощного таланта, каким обладал Щедрин, Достоевский хотел бы услышать «новое слово». Именно к таким, как Щедрин, Достоевский обращал свой вопрос в статье «Необходимое литературное объяснение...»: «...где причина? где узел? где разгадка факта? хорош или дурен этот факт? что означает и из чего происходит?». Но вместо того чтобы разрешать фундаментальные вопросы современности, гениальный сатирик «игриво» занимается остроумными безделками. Подобное может быть свойственно лишь «молодому перу», «молодому рецензенту», «молодому поэту» — одним словом, «молодому человеку». Эпитет «молодой» в своих разных семантических вариантах занял ключевое место в композиционной структуре статьи, он выражал остроту иронической усмешки Достоевского.
Достоевский избирает подчеркнуто назидательный тон высказывания. Он поучает «Молодое перо» анекдотами из древней истории, воскрешает прописные истины Н.Ф. Кошанского, лицейского преподавателя риторики времен Пушкина («слог» — это «одежа», а «мысль» — это «тело»). Поучения устами «ритора» являлись утонченной колкостью в отношении уже зрелого мастера сатиры.
Смысл подчеркнутого подражания Достоевского в его заметке слогу О.И. Сенковского (Барона Брамбеуса) и аллюзии на мнение Н.Г. Чернышевского о значимости подобных «писаний» см. в изд.: Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1980. Т. 20. С. 304. Можно добавить, что в свою иронию Достоевский вкладывал предупреждение Щедрину о последствиях пустого «свиста».
В журнальных заметках рецензия представлена как «сплетня». Достоевский намеренно делает акцент на этом небезобидном слове, ибо через него устанавливается контекстуальная связь «Молодого пера» со статьей «Необходимое литературное объяснение...»: «Захочется вам обличать, а выйдет у вас сплетня. Захочется вам сострить, посмеяться над чем-нибудь, а выходит <...> какое-то бездарное, однообразное, всем наскучающее тыканье пальцем». И вновь Достоевский при этом не столько насмехается над «молодым рецензентом», сколько предупреждает о том, что последует, если «святое дело» обличения обернется «сплетней». Достоевский обвиняет сатирика в передергивании фактов не только в отношении А. Скавронского, но и И.С. Тургенева.
Таким образом, разносюжетные журнальные заметки Достоевского — «Ответ "Свистуну"» и «Молодое перо» — являют собой в конечном итоге органичное целое. В основании их структуры проявляется единый прием сатирической метаморфозы, с помощью которого Достоевский отстаивал свои главные идеи, высказанные в статье «Необходимое литературное объяснение по поводу разных хлебных и нехлебных вопросов».
Пономарева Л.Г. Журнальные заметки. I. Ответ «Свистуну» II. Молодое перо // Достоевский: Сочинения, письма, документы: Словарь-справочник. СПб., 2008. С. 207—209.
Время. Журнал литературный и политический, издаваемый под ред. М. Достоевского. СПб.: Тип. Э. Праца, 1863. Февраль. Отд. II. С. 213—226.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Карандашные пометы А.Г. Достоевской на экземплярах, хранящихся в Государственной публичной исторической библиотеке:
Помета на первой странице статьи «Ответ "Свистуну"»: «По мнению Н.Н. Страхова статья эта написана Ф.М. Достоевским, хотя он не вполне убежден в этом» (Время. 1863. Февраль. С. 213).
Помета на первой странице статьи «Молодое перо»: «По мнению Н.Н. Страхова статья эта написана Ф.М. Достоевским» (Время. 1863. Февраль. С. 221).
Данный файл PDF — собственность сетевого издания FedorDostoevsky.ru
Размещение файла на других Интернет-ресурсах ЗАПРЕЩЕНО!