Гришин Д. В. Был ли Достоевский антисемитом?
О евреях Достоевский писал часто и не только в «Дневнике». Он упоминал о них в романах и письмах. Большею частью упоминания были нелестные. В «Дневнике» он подводит итоги и делает определенные выводы. На эти выводы обычно не обращалось внимания многочисленными исследователями творчества Достоевского. Всеми как бы молчаливо признавалось, что Достоевский заблуждался и что нет смысла говорить об ошибках и заблуждениях гения. Мы думаем, что для понимания Достоевского необходимо выяснить и его отношение к евреям, так как, избегая этого выяснения, мы молчаливо признаем, что Достоевский был антисемитом. Такое признание хуже обвинения. Посмотрим, что же было на самом деле.
В романе «Бесы» Достоевский мелким почтовым чиновником сделал «жида Лямшина», который, играя на фортепиано, «представлял свинью, грозу, роды с первым криком ребенка и пр. и пр.». Лямшин был лицом эпизодическим и особого значения в романе не имел. Делать какие-либо выводы об отношении Достоевского к евреям на этом оснований нельзя. Кроме того, Достоевский не лучше относился и к представителям других национальностей, достаточно вспомнить отзывы Достоевского в «Дневнике» о немцах и французах. Правда, Лямшина он наделил одной отвратительной чертой, которой не было у других — способностью всё опошлять. Лямшин исполняет на рояле одну «штучку» под названием «Франко-прусская война». Начинается «штучка» грозными звуками «Марсельезы». Слышится вызов, упоение будущими победами, но вдруг где-то рядом появляется пошлый мотив пошлой песни о милом Августине. «Марсельеза» не замечает этого мотива, «она на высшей точке упоения своим величием», но Августин укрепляется, его такты совпадают с тактами «Марсельезы». Она пытается отбросить пошлую мелодию, но мелодия не сдается. Она весела и самоуверенна, она радостна и нахальна. Гибнет «Марсельеза», побеждает пошлость. Августин свирепеет, «слышатся сиплые звуки, чувствуется безмерно выпитое пиво, бешенство самохвальства... Августин переходит в неистовый рев... Франко-прусская война оканчивается»1.
Эту «штучку» Достоевский заставляет играть еврея. Последний совершает и «бессмысленное, глумительное кощунство»: сажает живую мышь в оправу чтимой народом иконы.
Образ Лямшина нарисован черными красками, но тут дело совсем не в еврейском происхождении. Лямшин принадлежал к кружку ненавистных Достоевскому нигилистов, и Достоевский относится к нему как к врагу.
В «Письмах» Достоевского содержится немало резких отзывов о евреях. Так, в газете «Новое время» за 1901 год, (март 15/28, № 8996, стр. 3) приводится отрывок из письма Достоевского к Н. Грищенко, от 28 февраля 1878 года. В четырехтомном издании писем Достоевского под редакцией и с примечаниями А. С. Долинина мы этого письма, к сожалению, не обнаружили, но установлено, что многие письма Достоевского в этом издании прошли какую-то цензуру: многое из них выброшено без обозначения даже многоточием и нет ничего удивительного в том, что письмо Достоевского к Грищенко не было помещено совсем. Анализ стиля показывает, что письмо написано Достоевским, и мы надеемся, что в новом тридцатитомном полном издании сочинений Достоевского это письмо появится.
Отрывок из письма Достевского приводится в заметке «Маленькая хроника». Автор заметки пишет, что евреи проникли также в большом количестве в периодическую печать. На наводнение печати евреями жаловался Достоевский в письме к Н. Грищенко от 28 февраля 1878 года. «Вы вот жалуетесь на жидов в Черниговской губернии, — писал Достоевский, — а у нас здесь в литературе уже множество изданий, газет и журналов издается на жидовские деньги жидами (которых прибывает в литературу всё больше и больше), и только редакторы, нанятые жидами, подписывают газету или журнал русскими именами — вот и всё в них русского. Я думаю, что это только еще начало, но что жиды захватят гораздо еще больший круг действий в литературе, а уже до жизни, до явлений текущей действительности я не касаюсь: жид распространяется с ужасающей быстротой. А ведь жид и его кагал — это всё равно, что заговор против русских. Либералы заступятся за жидов. Какое им дело, что теперь жид торжествует и гнет русского? Для них всё еще русский гнет жида. А главное, тут вера: это из ненависти к христианам они так полюбили жида, и заметьте: жид тут у них не нация, защищают они его потому только, что в других к жиду подозревают национальное отвращение и ненависть. Следовательно, карают других, как нацию. Русские юдофилы прежде всего космополиты и распинаются за евреев, главным образом, во славу космополитизма».
В цитируемом письме Достоевский весьма резко отзывается о евреях, но всё это относится к еврейским предпринимателям, которые захватывали прессу и вели антирусскую пропаганду. Не менее резко отзывается Достоевский и о русских либералах, которые ползали на коленях перед Западом и пренебрежительно относились к своей стране и своему народу.
Нужно отметить, что в современной Достоевскому прессе неоднократно появлялись заметки, в которых доказывалось, что Достоевский был антисемитом. Так, например, в «Одесском вестнике», № 208, 23 сентября 1876 года, неизвестный журналист, укрывшись за псевдонимом С. С. в «Журнальных очерках», поместил статейку под заглавием: «Безделки Достоевского», в которой пишет: «Ну, например, можно ли согласиться с его (Достоевского. — Д. Г.) мыслью, что последнее слово цивилизации заключается в том, что “жид опять везде воцарился, да и не только воцарился, а и не переставал никогда царить”. Эта аллегория обозначает, что принцип торгашества и обдирательства затмил все идеалы науки и гуманности. Автор выводит это из поддержки, оказываемой Англией Турции. Митинги, собирающиеся теперь повсюду в Англии, и единодушный протест всей страны против жидовской политики Дизраэли показывают достаточно ясно, что Достоевский ошибся в своем понимании последнего слова цивилизации. Кстати сказать, Достоевский терпеть не может “жидов”, (он иначе не называет евреев). “Жид” — это для него синоним грубой, давящей, безнравственной силы. Всякий раз, когда он произносит это слово, кажется слышишь скрежет зубовный. Удивительно это, как человек, постоянно живущий в Петербурге и потому менее подверженный неблагоприятным влияниям еврейской массы, мог проникнуться к ним такой злобою... Что прикажете делать! Крупные писатели руские заражены все этою юдофобией. Тургенев еще в юности написал рассказ “Жид”, где вывел отца, продающего офицеру свою дочь. Некрасов, в последней своей поэме, написал еврейскую песню, где проводит самые нелестные для евреев мысли. Щедрин также не может встретиться с евреем, чтобы не щелкнуть его... И это русская интеллигенция. Это люди, которых нельзя упрекнуть в злостном пристрастии или глупых предрассудках... У Достоевского, наконец, эта юдофобия доходит почти до мании» (стр. 2). Заметка интересна тем, что автор пытался приписать Достоевскому те взгляды, которых у того не было. Посмотрим как же относились к Достоевскому современные ему евреи. В этом отношении особый интерес представляет переписка Достоевского с А. Ковнером*.
Выходец из бедной еврейской семьи, Ковнер прошел тяжелую жизненную школу. Голодал, занимался самообразованием, решил быть реформатором, написал несколько произведений, в которых доказывал нелепость еврейских предрассудков, но евреи жгли его книги и проклинали автора. Потом Ковнер сотрудничал в разных радикальных изданиях и резко критиковал Достоевского. Работал в банке, находясь в тяжелом материальном положении, присвоил казенные деньги, попал под суд и был сослан на четыре года в Сибирь. Из тюрьмы Ковнер послал несколько писем Достоевскому. Наиболее ярким из них было письмо от 14 февраля 1877 года. «Я еврей, а вы очень недолюбливаете евреев», — так начинает свое письмо Ковнер. «Я намерен затронуть один предмет, — пишет он дальше, — который я решительно не могу себе объяснить. Это ваша ненависть к “жиду”, которая проявляется почти в каждом выпуске вашего “Дневника”. Я бы хотел знать, почему вы восстаете против “жида”, а не против эксплуататора вообще. Я не меньше вашего терпеть не могу предрассудков моей нации, но никогда не соглашусь, что в крови этой нации лежит бессовестная эксплуатация»2.
Дальше Ковнер пишет, что русские эксплуататоры не лучше еврейских и что Достоевский, говоря о «жиде», включает в это понятие всю «страшно нищую массу трехмиллионного населения в России, из которой 2 900 000, по крайней мере, ведут отчаянную борьбу за жалкое существование. Ковнер упрекает Достоевского за то, что его «ненависть к жиду простирается даже на Дизраэли, который, вероятно, и сам не знал, что его предки были евреями».
Ковнер был современник Достоевского, к тому же евреем, так что он хорошо понимал отношение Достоевского к евреям. Но здесь вызывает недоумение одно обстоятельство. Если Ковнер считал Достоевского антисемитом, то почему же он все-таки обращался к нему? Почему в своем письме Ковнер пишет, что считает Достоевского «искренним и абсолютно честным», но обвиняет его в том, что он наносит «бессознательно вред громадной массе нищенствующего народа». В таком духе не было смысла говорить с врагом, и Ковнер, как видно, и не думал считать Достоевского врагом еврейского народа.
В ответном письме Достоевский сообщает, что он получил и от других евреев «в этом роде заметки», а недавно получил одно идеально-благородное письмо от одной еврейки тоже с горькими упреками. «Я вам скажу, — пишет Достоевский, — что я вовсе не враг евреев и никогда им не был! Но уж 40-вековое, как вы говорите, их существование доказывает, что это племя имеет чрезвычайно сильную жизненную силу, которая не могла, в продолжение всей их истории, не формулироваться в разные status in statu.
Сильнейший status in statu бесспорен и у наших русских евреев. А если так, то как же они могут не стать, хотя отчасти, в разлад с корнем нации, с племенем русским? Вы указываете на интеллигенцию еврейскую, но ведь Вы тоже интеллигенция, а посмотрите, как Вы ненавидете русских, и именно потому только, что Вы еврей, хотя бы и интеллигентный. В Вашем письме есть несколько строк о нравственном и религиозном сознании 60 миллионов русского народа. — Это слова ужасной ненависти, именно ненависти... Я бы никогда не сказал так о евреях, как Вы о русских»3.
Достоевский далее упрекает Ковнера за то, что тот ненавидит русских, именно потому только, что сам еврей. Не русские плохо относятся к евреям, а евреи к русским. Евреи презирают русских «даже и за стол не захотят сесть с русским, а русский не побрезгует сесть с ними». Кто же кого ненавидит? По мнению Достоевского, не евреи унижены перед русскими, а русские перед евреями «и даже во всем, ибо евреи пользуются почти полною равноправностью (выходят даже в офицеры, а в России это всё), — кроме того имеют и свое право, свой закон и свое status quo, которое русские же законы и охраняют. Но оставим, тема длинная. Врагом же евреев я не был. У меня есть знакомые евреи. Есть еврейки, приходящие и теперь ко мне за советами по разным предметам, а они читают “Дневник писателя”, и хоть щекотливые, как все евреи за еврейство, но мне не враги, а напротив приходят»4.
Получается интересная ситуация. Достоевский критикует и оскорбляет евреев в «Дневнике», а евреи являются читателями «Дневника» и вступают в споры с его автором. Следовательно, они не считали Достоевского своим врагом, но прежде чем делать какие-либо выводы, посмотрим, что писал Достоевский о евреях в «Дневнике», а также попробуем определить генезис его взглядов.
В «Дневнике» за 1873 год в статье «Мечты и грезы» Достоевский, говоря о развитии в России пьянства, замечает, что русский народ после освобождения встретил «шаткость высших слоев общества, веками укоренившуюся отчужденность от него интеллигенции (вот это-то самое главное) и в довершение — дешевку и жида»5. Если пьянство будет продолжаться, «если сам народ не опомнится, а интеллигенция не поможет ему... то весь, целиком, в самое малое время очутится в руках у всевозможных жидков, и уж тут никакая община не спасет: будут лишь общесолидарные нищие, заложившиеся и закабалившиеся всей общиной, а жиды и кулаки будут выколачивать за них бюджет. Явятся мелкие, подленькие, развратнейшие буржуа и бесконечное множество закабаленных ими нищих рабов, — вот картина! Жидки будут пить народную кровь и питаться развратом и унижением народным»6.
В записной книжке Достоевский коротко заметил «Проект. Катать высших жидов»7. В данных высказываниях речь идет о еврейских капиталистах, которые жестоко эксплуатируя народ, тем самым подготавливали почву для революции. Достоевский пишет о неизбежной борьбе в Европе пролетариата с буржуазией. В этой борьбе должен победить пролетариат, потому что пролетариат не пойдет больше ни на какие уступки: «Наступит нечто такое, чего никто и не мыслит. Все эти парламентаризмы, все исповедуемые теперь гражданские теории, все накопленные богатства, банки, науки, жиды — всё это рухнет в один миг и бесследно — кроме разве жидов, которые и тогда найдутся как поступить, так что им даже в руку будет работа»8.
В статье «По поводу выставки», говоря об одной картине, Достоевский замечает, «что, спрашивается, поймет в этой картине немец, или венский жид (Вена, как и Одесса, говорят, вся в жидах)». В «Дневнике» за 1876 год в главке «Обособление» Достоевский пишет: «Но неужели вы и вправду укажете мне на эту толпу бросившихся на Россию восторжествовавших жидов и жидишек? Восторжествовавших и восторженных, потому что появились теперь даже и восторженные жиды, иудейского и православного исповедания».
Если в первой цитате из «Дневника» за 1873 год мы видим только оскорбительное замечание по адресу евреев, то во второй цитате проявляется враждебное отношение Достоевского не к евреям, а скорее к еврейским капиталистам, которых Достоевский так же искренне ненавидел, как и русских.
Всем этим кратким высказываниям подводится как бы итог во второй главе «Дневника» за 1877 год. Глава называется: «Еврейский вопрос». Само заглавие указывает на важность, которую Достоевский придавал этому вопросу. В начале статьи Достоевский подчеркивает, что это огромный вопрос, разрешить его — задача не по силам одному человеку, что он решил только высказать свое мнение, так как получил много писем от евреев с упреками за ненависть к «жиду», ненависть как к племени. Вроде того, что «Иуда, дескать, Христа предал».
Авторы писем давали понять Достоевскому, что они сами не разделяли предрассудков своей нации, не выполняли религиозных обрядов и не верили в Бога. Достоевский делает странное и многозначащее замечание, что эти просвещенные евреи не должны «забывать своего сорокавекового Иегову и отступаться от него. И это далеко не из одного только чувства национальности грешно, а из других, весьма высокого размера причин»9. Дальше Достоевский пишет: «Всего удивительнее мне то: как это и откуда я попал в ненавистники еврея, как народа, как нации?»10. «Когда и чем заявил я ненависть к еврею, как к народу? Так как этой ненависти в сердце моем не было никогда... то я, с самого начала и прежде всякого слова, с себя это обвинение снимаю, раз и навсегда»11. Достоевский говорит, что он употребляет слова «жид», «жидовщина», «жидовское царство» для «обозначения известной идеи». Правда, Достоевский ненавидел капитализм и олицетворял капитализм с еврейскими предпринимателями и банкирами. Но это только одна сторона дела. Есть и другая, которая объясняет, почему Достоевский враждебно относился к евреям. Он обвиняет евреев в том, что они слишком много жалуются на свою судьбу, «на свое принижение, на свое страдание; на свое мученичество. Подумаешь, не они царят в Европе, не они управляют там биржами хотя бы только, а, стало быть, политикой, внутренними делами, нравственностью государств»12. Полемизируя с Ковнером, выдержки из письма которого мы приводили, Достоевский пишет, что ни один еврей не забывает о своем происхождении. «Я готов поверить, что лорд Биконсфильд сам, может быть, забыл о своем происхождении, когда-то, от испанских жидов (наверно, однако, не забыл), но что он руководил английской консервативной политикой за последний год отчасти с точки зрения жида, в этом, по-моему, нельзя сомневаться»13.
В России евреи жалуются, что лишены свободного местожительства, но в то же самое время двадцать три миллиона русских были тогда крепостными и жили в более тяжелых условиях. Что случилось после освобождения крестьян? Кто первый набросился на народ «как на жертву, кто воспользовался его пороками преимущественно, кто оплел его вековечным золотым своим промыслом?» На эти вопросы Достоевский отвечает одним словом — евреи. «Я знаю, что евреи, прочтя это, тотчас же закричат, что это неправда, что это клевета, что я лгу, “что не знаю сорокавековой истории этих чистых ангелов, которые несравненно нравственно чище не только других народностей, но и обоготворяемого мной русского народа” (по словам корреспондента). Но пусть, пусть они нравственно чище всех народов в мире, а русского уже разумеется»14. Все же евреи эксплуататоры. Оказывается, что и в Америке евреи «уже набросились всей массой на многомиллионную массу освобожденных негров и уже прибрали ее к рукам по-своему, известным и вековечным своим “золотым промыслом”». Достоевский говорит, что он предвидел это еще пять лет тому назад, «именно, что неграм не уцелеть, потому что на эту свежую жертвочку как раз набросятся евреи, которых столь много на свете». Тоже самое случилось в Литве. Достоевский комментирует заметку из «Нового времени», в которой описывается, как евреи спаивают народ. Некоторые критики объясняли поведение евреев бедностью и борьбой за существование. Достоевский не согласен с ними: «все эти негры и литовцы еще беднее евреев, выжимающих из них соки». Литовцы и негры, несмотря на бедность, «гнушаются такой торговлей, на которую так падки евреи», а если «начать писать историю этого всемирного племени, то можно тотчас же найти сто тысяч таких же и еще крупнейших фактов». Эти факты не нужно искать, а лишь следует протянуть руку к любой газете и поискать «на второй или третьей странице: непременно найдете что-нибудь о евреях... и непременно одно и то же, т. е. все одни и те же подвиги. Так ведь это, согласитесь сами, что-нибудь да значит, что-нибудь да указует, что-нибудь открывает же вам... Разумеется, мне ответят, что все обуреваемы ненавистью, а потому все лгут. Конечно, очень может случиться, что все до единого лгут, но в таком случае рождается тотчас другой вопрос: если все до единого лгут и обуреваемы такой ненавистью, то с чего-нибудь да взялась же эта ненависть»15.
Русский народ относится к евреям дружелюбно. В нем нет «предвзятой, априорной, тупой, религиозной ненависти к еврею», хотя сами евреи относятся к русским с презрением. Еврей с русским «есть не захочет, брезгая им, сторонится и ограждается от него сколько может». Русские даже не обижаются на это. Но если бы в России было наоборот, т. е. три миллиона русских, а 80 миллионов евреев, «ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они им сравняться с собой в правах? Дали бы им молиться свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем? Не избили бы до тла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю? Нет-с, уверяю вас, что в русском народе нет предвзятой ненависти к еврею, а есть, может быть, несимпатия к нему... но происходит это вовсе не потому, что он еврей, а от иных причин, в которых виноват уже не коренной народ, а сам еврей».
Взгляды Достоевского не отличались последовательностью, а скорей противоречивостью. Он критиковал и ненавидел еврейских капиталистов, что было понятно, но критика распространялась и на еврейскую интеллигенцию и на еврейскую бедноту. Нерасположение Достоевского к еврейской интеллигенции можно объяснить тем, что среди нее было немало нигилистов и революционеров, которых Достоевский не любил и боялся. Но причем тут еврейская беднота? Сам же Достоевский заявил, что слепой ненависти к евреям у него не было. Оказывается, что здесь выступали другие причины, к рассмотрению которых мы и переходим.
Достоевский был суеверен. Думается, что его отношение к евреям предопределяла одна идея, идея о том, что евреи готовятся к захвату власти над всем миром. Подтверждение нашего соображения мы находим в «Дневнике». В рассматриваемой нами статье Достоевский пишет, что еврейский народ не мог существовать столько веков без status in statu, который он сохранял всегда и везде. Говорить о status in statu невозможно, потому что «не настали еще все времена и сроки, несмотря на протекшие сорок веков, и окончательное слово человечества об этом великом племени еще впереди». Но некоторые признаки этого status in statu изобразить можно, хотя наружно. К этим признакам относятся: «отчужденность и отчудимость на степени религиозного догмата, неслиянность, вера в то, что существует в мире лишь одна народная личность-еврей, а другие, хоть есть, но всё равно надо считать, что как бы их и не существовало. «Выйди из народов и составь свою особь, и знай, что с сих пор ты един у Бога, остальных истреби, или в рабов обрати, или эксплуатируй. Верь в победу над всем миром, верь, что всё покорится тебе. Строго всем гнушайся, и ни с кем в быту своем не сообщайся... Живи, гнушайся, единись и эксплуатируй». Вот суть идеи этого status in statu, а затем, конечно, есть внутренние, а может быть, и таинственые законы, ограждающие эту идею»16.
Всё это сложилось не на почве самосохранения, тут «некая идея, движущая и влекущая, нечто такое, мировое и глубокое, о чем, может быть, человечество еще не в силах произнесть своего последнего слова»17.
Нужно сказать, что идея о том, что евреи готовятся к захвату мира, была широко распространена в консервативных кругах России. Даже могущественный прокурор святейшего синода К. Победоносцев был уверен, что евреи начали борьбу за захват страны. В письме к Достоевскому от 19 августа 1879 года он замечает: «А что вы пишете о жидах, то совершенно справедливо. Они всё заполнили, всё подточили, однако за них дух века сего. Они в корню революционно-социального движения и цареубийства, они владеют периодической печатью, у них в руках денежный рынок, к ним попадает в денежное рабство масса народная, они управляют и началами нынешней науки, стремящейся встать вне христианства. И за всем тем — чуть поднимется вопрос об них, поднимается хор голосов за евреев во имя якобы цивилизации и терпимости, т. е. равнодушия к вере. Как в Румынии и Сербии, так и у нас никто не смей слова сказать о том, что евреи всё заполнили. Вот уже и наша печать становится еврейской»18.
Достоевский пишет о легенде, которую он слышал в детстве. Суть легенды была в том, что Мессия «соберет всех евреев в Иерусалим и низложит все народы мечом своим к их подножию».
Достоевский верил в эту легенду, верил в то, что евреи являются грозной опасностью не только для России, но и для мира. Если евреи имеют тайную организацию в государстве, то они очень опасны для этого государства. Может быть, отсюда исходило враждебное отношение Достоевского к евреям? Может быть поэтому он наделял их столь многими отрицательными качествами? Как, например, безжалостностью. По его мнению, «двигает евреев безжалостность». «Одна лишь к нам безжалостность и одна только жажда напитаться нашим потом и кровью».
Евреи медленно завоевывают мир. Положение трудящихся масс ухудшается на западе, потому что «недаром же все-таки царят там повсеместно евреи на биржах, недаром они движут капиталами, недаром же они властители кредита и недаром, повторяю это, они же властители и всей международной политики... близится их царство, полное их царство! Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов»19. «Верхушка евреев воцаряется над человечеством всё сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик и свою суть»20.
Достоевский не отрицает того, что среди евреев есть хорошие люди, но подчеркивает, что он говорит не о всем народе. «Мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося христианства»21. В России «жиды становятся помещиками, — и вот, повсеместно, кричат и пишут, что они умерщвляют почву России, что жид, затратив капитал на покупку поместья, тотчас же, чтобы воротить капитал и проценты, иссушает все силы и средства купленной земли. Но попробуйте сказать что-нибудь против этого — и тотчас же вам возопят о нарушении принципа экономической вольности и гражданской равноправности. Но какая же тут равноправность, если тут явный и талмудный status in statu прежде всего и на первом плане, если тут не только истощение почвы, но и грядущее истощение мужика нашего, который, освободясь от помещиков, несомненно и очень скоро попадает теперь, всей своей общиной, в гораздо худшее рабство»22.
Обвинения Достоевского произвольны, но, как видно, он был всецело во власти определенной теории, которая существовала с незапамятных времен. Считалось, что еще в 929 году до рождества Христова при царе Соломоне был создан совет еврейских мудрецов, который составил план завоевания евреями мира. Этот план будто бы положен в основу борьбы еврейства за мировое господство и в наши дни. Мог Достоевский также знать книгу Дизраэли, написанную в 1852 году «Жизнь лорда Бентинк».
Книга Дизраэли Lord Н. Bentinck: a political biography (London, 1852) настолько интересна, что на ней стоит остановиться. Ярый враг России и славянства, Дизраэли посвятил целую главу в своей книге еврейству. Эта глава была очень мало связана с содержанием книги. Как видно, Дизраэли поставил перед собой специальную цель — оправдание еврейства от различных обвинений.
Он прославляет евреев, указывая, что все нации каждый день читают еврейскую историю, поют оды и элегии еврейских поэтов и на коленях во время молитвы признают, что посредником между Богом и ими является еврейская раса. Евреи основали христианство, первые проповедники Евангелия были ученики Христовы, т. е. евреи. Сам Христос был еврей, христианская небесная царица — еврейка. Если бы не евреи, то учение Христа не было бы известно в мире. За что же ненавидят и преследуют евреев? Будто бы за то, что они предали Христа. Но в Палестине жила только часть евреев, так почему же евреи всего мира должны отвечать за их действия? Кроме того, если бы Христос не был распят, то не было бы и искупления. Евреи необыкновенная нация, и они доказали это. Не было в мире расы, которая была бы столь возвышена, очаровательна и восхитительна. Эта раса действовала облагораживающе на всю Европу. В течение тысячелетий евреи подвергались жестоким преследованиям. Предпринимались самые жестокие попытки истребить их. Египетские фараоны, ассирийские цари, римские императоры, скандинавские завоеватели, готские принцы, святые инквизиторы — все, как один, направляли свою энергию на выполнение общей цели — уничтожение евреев. Изгнания, ссылки, пытки, казни, избиения — всё это применялось против евреев в самом широком масштабе и всё безуспешно. Любой народ при таких условиях разложился и погиб бы, но евреи, наоборот, размножались.
Прирожденной чертой еврейской расы Дизраэли считает «гордость своим происхождением». Евреи не хотят ни с кем смешиваться, так как считают себя выше других. Евреи очень много сделали для человечества. Они обогатили науку, музыку и искусство. Они принимают активное участие в управлении государствами, во всех общественных учреждениях вы найдете еврейский элемент.
Евреев обвиняют в том, что они «возглавляют тайные общества, которые ставят своей целью разрушение христианского строя и готовятся к захвату власти над всем миром», (стр. 497–498) Дизраэли пишет, что подобные обвинения ни на чем не основаны.
В своей статье «Еврейский вопрос» Достоевский как бы полемизирует с Дизраэли, используя его аргументы для доказательства обратного, т. е. того, что евреи царят над миром и хотят захватить мир.
Всё это предопределило враждебное отношение Достоевского к евреям, но он не был антисемитом. В заключении статьи он высказался за уравнение евреев в правах с русскими, призывая к полному братству: «Да будет полное и духовное единение племен и никакой разницы прав». «Да сойдемся мы единым духом, в полном братстве, на взаимную помощь и на великое дело служения земле нашей, государству и отечеству нашему»23.
Рассматривая отношение Достоевского к евреям, чтобы правильно понять писателя, нужно учесть отношение к евреям наиболее прогрессивных групп русского общества.
Весной 1881 года на юге России разразились еврейские погромы. Были убитые и много раненых. Как же реагировали на погромы ведущие революционные партии: «Народная Воля» и «Черный передел»? Оказывается, что по сути дела — никак. Перед нами записки одного из видных народников и народовольцев И. И. Попова. Записки были изданы после революции, когда развернулась энергичная борьба с антисемитизмом, и мы можем вполне доверять автору. Оказывается, что к «погромам большинство (народников и народовольцев. — Д. Г.) относилось скорее сочувственно, чем отрицательно, усматривая в них антиправительственное движение... Нужно сознаться, что прокламация Рабочей группы по поводу екатеринославского погрома, а значительно позднее статья в Листке «Народной Воли» «По поводу еврейских беспорядков» давали повод говорить о сочувствии партии еврейским беспорядкам. Такие объяснения, как: народ громит не евреев, а «жидов», которые держат народ в кабале, или что избиение евреев предшествовало французской революции, делали нашу задачу — бороться с сочувствием к еврейским погромам — довольно трудною... В самой партии «Народной Воле» и в «Черном переделе», по крайней мере, если не в головке, то в массе, не было определенно отрицательного отношения к погромам... Я не сомневаюсь, что на юге рядовые революционеры и особенно рабочие не только не противодействовали погромам, а, может быть, принимали участие в них, стараясь натравить толпу на полицию... Отношение «НародВоли» к еврейским погромам в 1881 году, отсутствие решительного протеста со стороны партии, а вместо него статьи двусмысленного характера — историческая ошибка партии, что я смутно сознавал и в 1881 году»24.
Может быть, Попов «смутно и сознавал», что «Народная Воля» допустила ошибку, но в свое время он не протестовал так же, как не протестовали и другие, а факты остаются фактами.
Достоевский не дожил до погромов, но он решительно высказался за уравнение евреев в правах с русскими и за братство, что не сделали ни народники, ни народовольцы.
Говоря об отношении Достоевского к евреям, нужно помнить то время, в которое он жил и рассматривать всё с исторической точки зрения. В ту эпоху антисемитизм в России был не только сильно развит, но и поощрялся правительственными кругами. Так, Министерство внутренних дел поручило своему высшему чиновнику написать специальную записку об убийстве евреями христиан с ритуальными целями (в том, что убийства производились с подобными целями, у министерства не было ни малейшего сомнения). В 1844 году результат этой работы был опубликован в ограниченном количестве экземпляров (всего десять) для раздачи высшим представителям власти под названием: «Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их». Автор «Разыскания» В. И. Даль был чиновником Министерства внутренних дел. В «Разыскании» утверждалось, будто евреям нужна кровь христиан и, главным образом, христианских детей для ритуальных целей. «Разыскание» переиздавалось. В 1878 году оно было напечатано в журнале «Гражданин» под заголовком: «Сведения о убийстве евреями христиан для добывания крови». Редакция отметила, что оригинал «Записки» был составлен в 1844 году. В том, что Достоевский знал «Разыскание», не может быть сомнений.
В «Разыскании» рассматривались различные судебные случаи по обвинению евреев в ритуальных убийствах, начиная с средних веков. Особое внимание было уделено так называемому Велижскому делу. В городе Велиже в 1823 году был убит мальчик трех с половиной лет. Было обвинено 40 евреев. Дело тянулось до 1835 года. В конце концов все евреи были оправданы. Но автор «Разыскания» утверждает, что велижское событие более других служит доказательством виновности евреев в ритуальных преступлениях: «Для положительного удостоверения, что обвинение это не есть клевета или вымысел, и что не одна пытка средних веков вымогала из жидов это ужасное сознание, остается разобрать несколько ближе одно из новейших дел этого рода — велижское, оно замечательно большими подробностями своими, многократно возобновленными разысканиями и ясностью всех улик»25. В «Разыскании» перечисляется сто тридцать четыре случая убийств христианских детей будто бы с ритуальными целями. Евреями всё это критиковалось впоследствии, но всё это было после, а во время Достоевского «Разыскание» звучало очень убедительно, так как автор с большой эрудицией, опираясь на «еврейские священные книги», доказывал, что евреям нужна христианская кровь. Достоевский, конечно, не мог знать, что в еврейских священных книгах ничего подобного не было написано. Влияние «Разыскания» на Достоевского отразилось даже в его творчестве. Мы думаем, что случай о котором говорит Лиза Алеше в «Братьях Карамазовых», перекочевал в роман из «Разыскания». «Вот у меня одна книга, — говорит Лиза, — я читала про какой-то где-то суд, и что жид четырехлетнему мальчику сначала все пальчики обрезал на обеих ручках, а потом распял на стене, прибил гвоздями и распял, а потом на суде сказал, что мальчик умер скоро, через четыре часа. Говорит: стонал, всё стонал, а тот стоял и на него любовался»26.
Книга Даля, несмотря на краткость (в ней всего сто пятьдесят три страницы), производит сильное и тяжелое впечатление описанием процессов, приговоров и трупов убитых детей. Как правило, все дети были замучены одинаковым способом: «всё тело было истыкано и исколото, иногда клочки кожи вырезаны... иногда некоторые члены отрезаны или ладони проколоты насквозь»27. Часто у детей были отрезаны пальцы или выдернуты ногти.
Мрачный колорит книги сгущается еще более многочисленными цитатами, которые Даль выбрал из книг еврейских равинов, перешедших в христианство. Так, один из них писал: «одного ребенка я велел привязать ко кресту, и он долго жил, другого велел пригвоздить, и он скоро умер»28. Даль утверждал, что в преступлениях повинны не все евреи, а определенная изуверская секта хасидым. «Изуверский обряд этот не только не принадлежит всем евреям, но даже, без всякого сомнения, весьма немногим известен. Он существует только в секте хасидиев... секте самой упорной, фанатической... но и тут составляет он большую тайну... не подлежит, однако же, никакому сомнению, что он никогда не исчезал вовсе»29.
Как видно, в то далекое время и в тех условиях Достоевский находился во власти тех же предрассудков, которые владели многими, но он не был ненавистником евреев, а заявил о необходимости уравнения их в правах с русскими. Как это было далеко и не похоже на то, что творилось в это время в России, когда издатель влиятельнейшей газеты «Новое время» А. С. Суворин писал в своей газете фельетоны под заголовками: «Бить иль не бить»?
Гришин Д. В. Был ли Достоевский антисемитом? // Вестник Русского Христианского Движения. 1974. № 4 (114). С. 73–88. Все ссылки на печатные источники даны в авторской редакции.
1 Достоевский. «Бесы». т. 7, стр. 340.
2 Достоевский. «Письма». т. 3, стр. 380.
5 Достоевский. «Дневник», т. 9, стр. 287.
7 Достоевский. «Из записной книжки». Новый путь, февраль, 1904, стр. 2.
8 Достоевский. «Дневник», т. 11, стр. 495.
18 Цитируется по Л. Гроссман «Достоевский и правительственные круги 1870-х годов». Литературное наследство, 1934-й год, № 15, стр. 142.
19 Достоевский. «Дневник», т. 11, стр. 98.
22 Достоевский. «Дневник», т. 10, стр. 218.
23 Достоевский. «Дневник», т. 11, стр. 102.
24 Попов И. И. «Минувшее и пережитое», стр. 113–114.
25 «Записка о ритуальных убийствах», С-Петербург, 1914 г., стр. 17.
26 Достоевский. «Братья Карамазовы», т. 10, ГИЗ, М., 1958, стр. 95.
27 Даль В. И. «Разыскание о убиении евреями христианских младенцев н употреблении крови их». Напечатана по приказанию г. министра внутренних дел, 1844 год, стр. 5.
* По поводу моего заключения известный исследователь творчества Достоевского, крупный русский ученый профессор Р. Плетнев написал мне, что «нужно всё осторожнее формулировать... Я лично беседовал, — пишет профессор Плетнев, — с лицами, помнившими Достоевского (например, Стоюнина), и они дивились ненависти вообще мягкого к чужим страстям и страданиям Достоевского по отношению к евреям». Если всё было так, как же можно объяснить отношение евреев-современников к Достоевскому? Они никогда не считали его своим врагом. — Д. Г.