Парафраза

Парафраза — (от греч. paraphrasos — пересказ). Музыковедческий термин «парафраз» (мужского рода) обязан своей формой заимствованию на слух французского слова la paraphrase, с непроизносимым «е» на конце. В немецком и французском языках, как и в греческом, слово «парафраза» — женского рода (ср. термины: фраза, антифраза, метафраза). В литературоведении — 1) переложение прозаического текста стихами; известно соревнование В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова и А. П. Сумарокова на лучшую парафразу 143-го псалма, результатом чего явилось совместное издание «Трех од парафрастических» (1744 г.); В. А. Жуковский переложил стихами «Ундину» Ламот-Фуке и Матео Фальконе» Мериме; Пушкин — ряд сказок и даже отрывок романа Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагоссе» (фрагмент «Альфонс садится на коня»); 2) адаптация крупных художественных произведений, их более удобопонятное (или смягчающее) изложение для юношества; 3) более или менее свободная переработка произведения, его части, только фабулы или мотива, передающая некое содержание новыми средствами, но при сохранении сходства с оригиналом. Парафраза сказки В. Ирвинга «Легенда об арабском звездочете» в пушкинской «Сказке о золотом петушке» была установлена А. Ахматовой. «Трехгрошовая опера» Б. Брехта — парафраза известной «Оперы нищих» Дж. Гея. Парафраза весьма характерна для искусства XIX–XX вв. От простой вариации фабулы парафраза отличается новой локализацией, заменой содержательных реалий и маскировкой. Так, почти все произведения о Дон Жуане лишь варьируют испанский протосюжет, сохраняя локализацию в Испании и «местный колорит». Но парафраза шекспировской «Бури» в романе Дефо «Робинзон Крузо» устанавливается лишь специальным анализом: маг-цивилизатор Просперо превращен в героического буржуа Робинзона, Калибан и Ариэль слиты в образе Пятницы, а Миранда выпала за ненадобностью. Парафраза может быть скрытой; при полемической установке парафраста она приближается к криптопародии.

Парафраза типична для творчества Достоевского. Обычно он парафразировал лишь эпизоды, придавая им неожиданное решение. В основе «Скверного анекдота» — парафраза «фантастического анекдота», которым завершается «Шинель» Гоголя. Сцена самоубийства Кириллова в «Бесах» — парафраза сновидения из «Последнего дня приговоренного к смерти» В. Гюго. Дуэль Ставрогина и Гаганова в «Бесах» — парафраза дуэли из «Дневника лишнего человека» Тургенева. Эпизод Ставрогина и Хромоножки с ее анафемой — слияние двух парафраз: сцены Фауста и Маргариты в тюрьме (отмечено Вяч. Ивановым) и встречи Мазепы с безумной Марией после Полтавской битвы (наблюдение М. С. Альтмана). Визит Ставрогина к Тихону — парафраза встречи колдуна и схимника в «Страшной мести» Гоголя. Встреча Раскольникова с опоенной и обесчещенной девочкой на Конногвардейском бульваре — парафраза аналогичного мотива из романа Бальзака «Блеск и нищета куртизанок», но Достоевский завершил парафразу неожиданным решением: Раскольников, в силу его раздвоенности, вдруг отказывается от стремления спасти девочку и впадает в злобный цинизм. От парафразы как вольной переработки фабулы или мотива следует отличать структурную парафразу: это перенесение в новый текст чужой структуры вне содержательной связи с исходным текстом. Например, короткий диалог Раскольникова с мещанином-обличителем структурно воссоздает сцену знакомства Чичикова с Плюшкиным из «Мертвых душ». Поразительное открытие в этом плане принадлежит Л. Жаравиной: на X Старорусских чтениях в 1995 г. она сделала доклад «Хлестаковское начало в героях Достоевского», в котором показала, что монолог князя Мышкина в аристократическом салоне, когда он разбил китайскую вазу, верно следует эмоциональному движению и внезапному обрыву речи в знаменитой сцене вранья из «Ревизора» Гоголя. Вряд ли стоит на этом основании возводить образ князя Мышкина к Хлестакову; здесь мы имеем дело с чисто структурной парафразой.

Творчество Достоевского и само провоцирует последующие парафразы: «Петербург» А. Белого и «Вор» Л. Леонова содержат ряд парафраз из романов Достоевского; фильм А. Куросавы «Идиот» — парафраза романа Достоевского с японской локализацией; финал фильма Л. Висконти «Рокко и его братья» — парафраза финала романа «Идиот».

Назиров Р. Г.