Идеологический роман

Идеологический роман — это терминологическое обозначение особого типа романа Достоевского. Впервые предложено и обосновано Б. М. Энгельгардтом. По его мнению, в частности у Достоевского в романах «...материал... был очень своеобразный: его героиней была идея». Соответственно, «принципом чисто художественной ориентировки героя в окружающем является та или иная форма его идеологического отношения к миру» (Выделено Б. М. Энгельгардтом). Идеологический роман при таком понимании характеризуется, помимо принципов создания характеров и обрисовки образов, особой логикой развития действия, где есть свои этапы «единого пути», который сориентирован на убеждения (или тенденцию) самого автора. Многочисленные публицистические суждения писателя и подготовительные материалы к его романам свидетельствуют о том, что идеология для него была действительно художественно-конструктивным моментом творчества — не столь внешними «координатами», сколько питательной средой, в которой рождалось произведение на всех его уровнях (сюжетно-композиционном, идейном, образном и пр.). По наблюдениям исследователей, даже художественный ритм повествования в романах Достоевского оказывается идеологически содержателен — например, в «Подростке» меняющийся ритм служит оценочной характеристикой то «беспорядка» буржуазной эпохи, то «благообразия» народно-православного типа сознания.

Исключительно важная роль идеологических параметров творчества у Достоевского была обусловлена его представлениями о свойствах самой отражаемой действительности — состоянием общества и человека. В его записях неоднократно встречаются замечания типа: «А ведь в жизни главное убеждение...» (7; 161). Тем большую важность приобретает идеология, что Достоевский «не просто делает своими героями “идеологов”, “он рисует идеологический фазис в развитии общества, момент, когда идеи как бы разливаются по всей жизненной сфере”» (В. Д. Днепров). Идеология выступает у Достоевского в разном виде, на разных ступенях своего воплощения: как личная «идея-страсть» (идеи «Наполеона», «Ротшильда» и пр.); как сложившаяся система взглядов («Выступало убеждение, направление всей жизни...» — 13; 376); как социально-типовая идея поколения или класса (Версилов: «Мы — носители идеи!» — 13; 374); как «мысль» общенационального масштаба («Одна Россия живет не для себя, а для мысли...» — 13; 377). В своих романах Достоевский допускает грандиозные художественные обобщения «капитальных» исторических идей — христианской, коммунистической и буржуазной. И драматизм у него во многом обусловлен их столкновением — часто безысходным — на всех уровнях отражаемой действительности, вплоть до характера человека.

В научной мысли понятие об идеологическом романе, выдвинутое Б. Энгельгардтом, не раз привлекало затем внимание исследователей поэтики Достоевского, получая то дополнительные обоснования и уточнения, то опровержения. М. М. Бахтин подверг эту концепцию основательному рассмотрению, отметив как сильные, так и слабые ее стороны. Его не устраивало, главным образом, то, что Б. Энгельгардт «...так же, как и его предшественники, монологизирует мир Достоевского, сводит его к философскому монологу, развивающемуся диалектически». На важность, но недостаточность одной «идеологичности» для обозначения ведущего жанрового признака произведений Достоевского указывали в своих работах Л. Гроссман, В. Кирпотин, В. Днепров, В. Захаров и др. Следует, очевидно, согласиться с В. Днепровым, что у Достоевского «с личностью объединяются не просто идеи, а целые идейно-социальные комплексы. Идеологический роман вошел у Достоевского в общий синтез романа социального» (Днепров. В. Д. Идеи, страсти, поступки: Из художественного опыта Достоевского. Л., 1978. С. 282–283).

Власкин А. П.