Гармония
Гармония — созвучие, согласованность, стройность в сочетании элементов в составе целого. Гармония — одна из главных категорий эстетики. Гармония мыслится часто как мера вещей, единство формы и содержания объекта, идеал творчества.
В искусстве гармония — и предмет отражения и художественное воплощение идеала совершенной действительности. Она выступает неотъемлемой характеристикой высшей цели социально-эстетического развития. Именно в таком значении понятие гармонии использовал Достоевский. Г. М. Фридлендер проницательно заметил, что Достоевский исходил из признания «идеала эстетической красоты и гармонии не только отражением гармонического строя жизни более или менее отдаленных прошлых веков, но и символом такого же гармонического по своему складу строя жизни будущего человечества» (Фридлендер Г. М. Эстетика Достоевского // Достоевский — художник и мыслитель. М., 1972. С. 107–110). Представления Достоевского о гармонии неразрывно связаны с его концепцией развития человечества, нашедшей выражение в конспекте ст. «Социализм и христианство»: история человечества понимается Достоевским как путь противоречивого движения по спирали от первоначальной гармонии в «первобытных патриархальных общинах» к дисгармонии, противостоянию личности и массы, уединению всех от всех в эпоху «цивилизации» и к новой гармонии между ними уже на высшей выстраданной основе христианской любви (20; 191–192). Вся история человечества рассматривалась Достоевским как борьба и развитие, направленное к христианской гармонии — Царству Божию на земле. «Я верую в полное царство Христа. Как оно сделается, трудно предугадать, но оно будет» (24; 127). Вера Достоевского в осуществимость мировой гармонии вызвала в советском литературоведении 1960–1970-х гг. тенденцию к сближению его «наивно-утопического идеала» с идеями социализма (Н. Ф. Бельчиков, Н. И. Пруцков, Г. М. Фридлендер). Представления Достоевского о социальной гармонии сближались со сложившимся в европейской литературе мифом о золотом веке. В творчестве Достоевского есть картины желанного золотого века (в снах Ставрогина и Версилова, в рассказе «Сон смешного человека»), но они совсем не похожи на социалистические утопии западных (Т. Мор, Т. Кампанелла, Ш. Фурье, П. Леру и др.) и русских (Н. Чернышевский) авторов. В картинах «земного рая» у Достоевского нет и намека на характер социального и политического устройства — в них представлен лишь идеальный уровень нравственного сознания людей, обеспечивающий гармоническое существование личности в массе: чувство необходимой связи индивида со всеми, единство его бытия с жизнью природы, космоса: «У них какое-то насущное, живое и беспрерывное единение с Целым вселенной» (25; 224). У Достоевского гармония не только отлична от социалистичного, но и противопоставлена ей: «В социализме — лучиночки, в христианстве — крайнее развитие личности и собственной воли» — первый тезис статьи Достоевского «Социализм и христианство» (20; 191). Отпадение цивилизации от идеала Христа Достоевский полагал движением, ведущим общество в тупик; социалистическую гармонию, завоеванную в результате перераспределения ценностей, предполагающего насильственное уравнивание большинства, — целью, несовместимой с идеалом «вселенского христианства».
По Достоевскому, гармония — цель отдаленная, идеальная. Но предпосылки ее, по мнению писателя, живут в русском народе, который «весь в православии и в идее его» (27; 64). Концепция «почвенничества», выраженная Достоевским публицистически в «Ряде статей о русской литературе» («Время», 1861) и художественно в «Записках из Мертвого дома», декларирует специфические черты русского менталитета, способные стать основой социальной гармонии: отсутствие индивидуализма, «гордыни», искренность веры, склонность к смирению», самопожертвованию (начало братства), всемирную отзывчивость. В «Записках из Мертвого дома» складывается оригинальная концепция двойственности русского народа: внешне, на поверхности общественной жизни, Россия разделена сословной враждой, политическими интересами, захвачена общеевропейским моральным кризисом; подспудно, в глубине духа народного — это страна бессословная, бесклассовая, т. к. потребность братства коренится в самой натуре русского человека. В понимании основ христианской гармонии почвенник Достоевский шел от идеи православной соборности, впервые выраженной еще митрополитом Илларионом в «Слове о Законе и Благодати» и четко сформулированной славянофилом А. С. Хомяковым: соборность — «единство <...> органическое, живое начало которого есть божественная благодать взаимной любви» (Хомяков А. С. Полн. собр. соч. Прага, 1867. Т. 2. С. 101. См. запись Достоевского: «Православие есть церковь... Что такое церковь — из Хомякова» — 27; 64). Мысль о спасительности соборного сознания определила и главенствующий принцип формы — особую гармонию художественного мира Достоевского.
Исследователи не раз приходили к выводу, что полифонизм Достоевского — «переживание чужого я как самобытного, повседневного и полновластного лица» (Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994. С. 295), многоголосие и равноправие суверенных голосов, осуществляющих себя «как единое слово, единая точка зрения, вмещающая в себя все составляющие внутри нее голоса» (Селезнев Ю. И. В мире Достоевского. М., 1980. С. 359 — курсив автора. — Прим. ред.) — это художественное выражение идеи соборности.
В творчестве Достоевского немало дисгармонического: и отражение «текущего хаоса», и выбор трагических событий и характеров, и отказ от классических канонов художественности, «красивых» форм» и вместе с тем оно все проникнуто верой в возможность нравственной и социальной гармонии и, по убеждению самого писателя, представляет литературу красоты.
Курляндская Г. Б., Щенников Г. К.