Иванова Вера Михайловна

[21 июля (2 августа) 1829, Москва — 13 (25) марта 1896, с. Даровое Тульской губ.]

Сестра Достоевского. С января 1846 г. замужем за А. П. Ивановым. После каторги и ссылки, бывая в Москве, Достоевский всегда посещал семью своей любимой сестры, а в 1867 г. поехал к ней представлять свою жену А. Г. Достоевскую, которая вспоминает об этом: «Наконец вышла Вера Михайловна и очень сердечно ко мне отнеслась. Обняв и поцеловав меня, она просила любить и беречь ее брата». Писатель Н. Н. Полянский свидетельствует, что «столь же обаятельной, по словам моих отца и матери, была Вера Михайловна, с детьми которой я часто играл и видел ее близко, в интимном, семейном кругу. Как сейчас помню ее лицо и всю ее серьезную фигуру, вызывавшие во мне всегда какое-то почти благоговение... Было что-то приятно-грустное в ней, какая-то милая таинственность...». О жизнерадостной атмосфере семьи Ивановой летом 1866 г. на ее даче в Люблине, где жил Достоевский, тепло вспоминают современники. 1(13) января 1868 г. Достоевский писал Ивановой и ее мужу А. П. Иванову: «А кто же милее и дороже мне (да и Анне Григорьевне, кроме своих), — как не вы и ваше семейство?». Частично семья Ивановой отразилась в лице семейства Захлебининых в рассказе Достоевского «Вечный муж».

Дочь Ивановой М. А. Иванова вспоминает: «Мать моя вышла замуж в возрасте 17 лет, следуя совету своих родственников Куманиных. Жениха своего А. П. Иванова, бывшего почти вдвое старше ее, она видела до свадьбы только три раза. Впоследствии она очень полюбила своего мужа, так же как и он ее, и брак этот оказался очень удачным». 6 июня 1862 г. Достоевский писал брату А. М. Достоевскому: «Верочка живет счастливо». А. Г. Достоевская отмечает, что «из всех своих родных Федор Михайлович особенно любил сестру, Веру Михайловну Иванову, и всю ее семью».

В письме к своей дочери Иванова указывала, что «вряд ли во всей Москве найдется семья такая, как наша, где так вольно живется детям. Вы все что хотели, то и делали». Брат Ивановой Н. М. Достоевский, больной из-за склонности к алкоголизму, писал ей: «Милая и дорогая сестра! Оба твои письма я получил и, как я уже и говорил тебе, перечитал их уже несколько раз и в минуты грусти находил в них для себя большое утешение. Ведь никто не обращался ко мне с таким теплым и неподдельным чувством с тех пор как я себя помню, с каким ты относишься ко мне в тяжелое для меня время. О, как хотелось снова увидеться, поговорить по душе и крепко обнять тебя».

Однако дочь писателя Л. Ф. Достоевская, вероятно, не случайно пишет, что «тетя Вера была наименее интеллигентной из всей семьи». Этот отзыв Л. Ф. Достоевской об Ивановой связан со смертью писателя. 26 января 1881 г. Иванова обратилась к Достоевскому с просьбой отказаться в пользу сестер от своей доли в доставшемся ему по наследству от умершей тетки А. Ф. Куманиной рязанском имении. По воспоминаниям дочери писателя, между братом и сестрой произошел бурный разговор о куманинском наследстве. Достоевский не хотел отказываться от рязанского имения, зная, что у него подрастают дети. Через тридцать пять лет А. Г. Достоевская говорила писателю А. А. Измайлову, что освободившись за год до смерти от долгов, Достоевский «мечтал о маленьком имении, которое и обеспечило бы детей, и сделало бы их, как он говорил, почти некоторыми участниками в политической жизни Родины». Но особенно потрясло Достоевского то, что об этом с ним приехала говорить его сестра Вера, дочери которой он посвятил роман «Идиот» и назвал в ее честь свою первую дочь именем Софья. И вот, когда он колоссальным трудом и исключительно благодаря А. Г. Достоевской, лишь к концу жизни достиг хоть небольшого материального благополучия, и имение дало бы ему возможность позаботиться о детях, а самому работать там над продолжением «Братьев Карамазовых», его вдруг хотят лишить этого. И кто? Сестры. И просить приехала Верочка, как ласково называл Достоевский сестру. А ведь у нее уже было свое имение в Даровом.

Об этом же крупном разговоре писателя со своей сестрой А. Г. Достоевская рассказала в письме к критику Н. Н. Страхову от 21 октября 1883 г., а в своей записной книжке 1881 г. точно указала, что Иванова действительно была у Достоевского, только в судороге предсмертных дней мужа спутала и написала, что Иванова была не в понедельник 26 января 1881 г., а во вторник 27 января: «...Во вторник была Штакеншней<дер>, Орест Миллер, ходила за виноградом, ел икру с бел<ым> хлебом, пил молоко. Был Кошлаков, а после него Бретцель, разъехались. Ходил кой-куда, освежали комнату. Вечером Верочка и Павел Александр<ович>».

Наконец, решающим доказательством того, что главной причиной, ускорившей смерть Достоевского, был его разговор с Ивановой, является отзыв умирающего писателя о сестрах в записной книжке жены 1881 г. после его причащения — отзыв, который А. Г. Достоевская, записав частично стенографически, не решилась даже весь расшифровать (все зашифрованные места в записной книжке А. Г. Достоевской 1881 г. расшифрованы петербургской стенографисткой Ц. М. Пошеманской): «...[Я причастился, исповедался, а все-таки не могу равнодушно подумать о сестрах]. Какие они несправедливые...».

Можно представить себе, как на Достоевского подействовал разговор с сестрой, если даже после причащения он не успокоился. Однако в своих «Воспоминаниях», работу над которыми А. Г. Достоевская завершила в 1916 г., она не стала называть фамилию Ивановой и рассказывать о ее неприятном разговоре с Достоевским, ускорившем его смерть. Сделала это А. Г. Достоевская из чисто этических соображений. Еще были живы трое детей Ивановой. В «Воспоминаниях» А. Г. Достоевская сообщила лишь о первом кровотечении мужа в ночь с 25 на 26 января 1881 г., когда он отодвинул тяжелую этажерку, чтобы найти вставку с пером.

О материальном положении Ивановой в последние годы ее жизни свидетельствуют следующие строчки из ее письма к дочери: «Я теперь шью по заказу в лавку штаны по 6 коп. за пару и шью в день по 4 пары».

Известны 5 писем Достоевского к Ивановой.