А.У. Порецкому (10 января 1847)

Любезнейший Александр Юстинович, ложа есть, литерная, в пятом ярусе левой стороны, лит<ера> М.
Когда записка Штрандмана пришла, я был у Майковых; там сообщили мне вторую. Записали ложу и обещались Вас известить; вот почему я с своей стороны не предупредил Вашего посланного.
А будут ли букеты?

Ваш весь Ф. Достоевский.

NB. Борзи очень нездорова, в лихорадке, во дворце миропомазание или что-то вроде этого. Посему царская фамилия может не быть в театре. А если не будет, то в дирекции, кажется, принята мера отложить бенефис. Прочтите завтра афишку.
До свидания.

Д<остоевский>.

На обороте:
                             Его высокоблагородию
Александру Юстиновичу Порецкому.

Впервые опубликовано: Достоевский Ф.М. Письма. М.; Л., 1928—1959. Т. I. С. 105.
Датируется на основании сведений в «С.-Петербургских ведомостях»; о состоявшемся 11 января бенефисе Тамбурине и об участии в нем еще не совсем поправившейся Борси (см.: С.-Петербургские ведомости. 12 янв. № 19, а также  «Летопись жизни и творчества Ф.М. Достоевского»). На бенефисах исполнялись отрывки из опер Доницетти («Лукреция Борджиа», «Мария де Роган»), Россини («Севильский цирюльник», «Карл Смелый» («Вильгельм Телль»), «Семирамида»), Верди («Ломбардцы»), Пачини («Корсиканская невеста») (см.: С.-Петербургские ведомости. 1847. 11 января, № 8; 30 января, № 24).
По свидетельству театрального очеркиста В. Тунеева, голос и игра Борси, «огонь» и «неподдельное чувство», просвечивающие «в каждом ее слове, в каждом ее движении», возбуждали в публике «энтузиазм» (см.: С.-Петербургские ведомости. 1847. 30 января, № 24). Об отношении Достоевского к итальянской опере и о симпатии его к «гражданскому героическому» исполнительскому искусству Борси см.: Гозенпуд А. Достоевский и музыка. Л., 1971.  С. 25—34).