М.М. Достоевскому (1 февраля 1846)
1 февраля.
Любезный брат.
Во-первых, не сердись, что долго не писал. Ей-Богу, некогда было, и сейчас докажу. Главное, что меня задержало, было то, что я до самого последнего времени, то есть до 28-го числа, кончал моего подлеца Голядкина.1 Ужас! Вот каковы человеческие расчеты: хотел было кончить до августа и протянул до февраля! Теперь посылаю тебе альманах.2 «Бедные люди» вышли еще 15-го.а Ну, брат! Какою ожесточенною бранью встретили их везде! В «Иллюстрации» я читал не критику, а ругательство.3 В «Северной пчеле» было черт знает что такое.4 Но я помню, как встречали Гоголя, и все мы знаем, как встречали Пушкина. Даже публика в остервенении: ругают 3/4 читателей, но 1/4 (да и то нет) хвалит отчаянно. Debats13 пошли ужаснейшие. Ругают, ругают, ругают, а все-таки читают. (Альманах расходится неестественно, ужасно. Есть надежда, что через 2 недели не останется ни одного экземпляра.) Так было и с Гоголем. Ругали, ругали его, ругали — ругали, а все-таки читали и теперь помирились с ним и стали хвалить. Сунул же я им всем собачью кость! Пусть грызутся — мне славу дурачье строят. До того осрамиться, как «Северная пчела» своей критикой, есть верх посрамления. Как неистово-глупо! Зато какие похвалы слышу я, брат! Представь себе, что наши все и даже Белинский нашли, что я даже далеко ушел от Гоголя. В «Библиотеке для чтения», где критику пишет Никитенко, будет огромнейший разбор «Бедных людей», в мою пользу.5 Белинский подымает в марте месяце трезвон.6 Одоевский пишет отдельную статью о «Бедных людях». Соллогуб, мой приятель, тоже.7 Я, брат, пустился в высший свет и месяца через три лично расскажу тебе все мои похождения.8
В публике нашей есть инстинкт, как во всякой толпе, но нетб образованности. Не понимают, как можно писать таким слогом. Во всем они привыкли видеть рожу сочинителя; я же моей не показывал. А им и невдогад, что говорит Девушкин, а не я, и что Девушкин иначе и говорить не может. Роман находят растянутым, а в нем слова лишнего нет. Во мне находят новую оригинальную струю (Белинский и прочие), состоящую в том, что я действую Анализом, а не Синтезом, то есть иду в глубину и, разбирая по атомам, отыскиваю целое, Гоголь же берет прямо целое и оттого не так глубок, как я.9 Прочтешь и сам увидишь. А у меня будущность преблистательная, брат!
Сегодня выходит Голядкин. 4 дня тому назад я еще писал его. В «Отечеств<енных> записках» он займет 11 листов. Голядкин в 10 раз выше «Бедных людей». Наши говорят, что после «Мертвых душ» на Руси не было ничего подобного, что произведение гениальное и чего-чего не говорят они! С какими надеждами они все смотрят на меня! Действительно, Голядкин удался мне донельзя. Понравится он тебе, как не знаю что! Тебе он понравится даже лучше «Мертвых душ», я это знаю. Получают ли у вас «Отечеств<енные> записки»? Не знаю, даст ли мне экземпляр Краевский.
Ну, брат, я тебе так давно не писал, что не помню, на чем я тогда остановился. Так много воды утекло! Скоро увидимся. Летом я непременно к вам, друзья мои,10 и всё лето буду страшно писать: мысли есть. Теперь я тоже пишу. За Голядкина взял я ровно 600 руб. серебром. Сверх того я еще получал бездну денег, так что истратил 3 тысячи после разлуки с тобою. Живу-то я беспорядочно — вот в чем вся штука! Я переехал с квартиры и нанимаю теперь две превосходно меблированные комнаты от жильцов. Мне очень хорошо жить.
Адрес мой: у Владимирской церкви, на углу Гребецкой улицы и Кузнечного переулка, дом купца Кучина, в № 9-м. Пиши, пожалуйста, ради Бога. Напиши, понравились ли «Бедные люди». Кланяйся Эмилии Федоровне и целуй детей. Я был влюблен не на шутку в Панаеву, теперь проходит, а не знаю еще. Здоровье мое ужасно расстроено; я болен нервами и боюсь горячки или лихорадки нервической.11 Порядочно жить я не могу, до того я беспутен. Если не удастся летом купаться в море, то просто беда. Прощай, ради Бога, пиши. Извини, что скверно написал письмо. Спешу. Целую тебя. Прощай.
Т<вой> Достоевский.
Ну, брат, ради Бога, извини, что ничего не прислал до сих пор. Летом всё привезу. Ну прощай, уже третий час.
Всем вам привезу подарки.
Мы с тобою летом, дружище, проведем время повеселее нынешнего. Деньгами-то я буду не богат, но на 800 р. или на 1000 надеюсь. На лето довольно.
Верочка выходит замуж. Знаешь ты это?12
а Далее было: но я был занят
б Было: есть
Печатается по подлиннику: РГБ. Ф.93.I.6.12.
Впервые опубликовано: Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского. СПб., 1883. C. 43—45.
Датируется 1846 г., так как речь идет о работе над «Двойником».
1 Имеется в виду, вероятно, последняя корректура «Двойника», который был напечатан в № 2 «Отечественных записок» за 1846 г. (ценз. разр. — 24 января 1846 г.).
2 «Петербургский сборник» с помещенными в них «Бедными людьми».
3 Анонимный рецензент «Иллюстрации» во враждебном отзыве на «Петербургский сборник» (Иллюстрация. 1846. 26 января. № 4) выражал недовольство успехами в литературе 1840-х гг. произведений «сатирического рода», к которому были отнесены «Бедные люди». Утверждая, что роман «не имеет никакой формы и весь основан на подробностях утомительно однообразных», он вышучивал его и сравнивал с обедом, сплошь состоящим из «сахарного горошка» (см. комментарий к академическому Полному собранию сочинений и писем Ф.М. Достоевского в 35 т.). Против «Иллюстрации» и ее редактора Н.В. Кукольника выступил Н.А. Некрасов в рецензии на третий выпуск альманаха «Новоселье». Подчеркивая мелодраматизм и неестественность опубликованной в альманахе повести Кукольника «Старый хлам» и иронизируя над ее так называемой оригинальностью, Некрасов выражает удивление, как после этого творения Кукольника находятся «люди, которые осмеливаются тоже писать романы» и идти «своей дорогой», и восклицает: «Чудаки! Недаром "Иллюстрация" удивляется их дерзости... Еще бы не удивляться!.. Бедные, они потчуют публику всё одним супом, — в начале суп, в середине суп, под конец суп... У них нет и настолько смысла, чтоб понять, что одно кушанье приестся; — только г-н Кукольник понял тайну романа и очень хорошо знает, что если сначала хорош суп, так за ним всего лучше соус, а там жаркое, и так далее, и что в промежутках не худо чего-нибудь шипучего, трескучего, — вот тогда и выйдет роман хоть куда ...» (Отечественные записки. 1846. № 5. Отд. VI. С. 5). См.: Блинчевская М. «Бедные люди» или «Северная пчела»? // Неделя. 1971. 6—12 декабря, № 50. С. 9.
4 «Северная пчела», возглавившая кампанию против социально-критической литературной школы, презрительно названной Булгариным в извещении о выходе «Петербургского сборника» «натуральной» (Северная пчела. 1846. 26 января. № 22), дала уничижительную оценку и первому роману Достоевского. В рецензии Л.В. Бранта (Там же. 30 января. № 25) и в ироническом отклике на появление «Бедных людей» Булгарина (Там же. 1 февраля. № 27) роман Достоевского рассматривался как неудачное создание молодого автора, незаслуженно провозглашенного его адептами «новым гением» и обманувшего их ожидания. При этом причиной неудачи «нового гения» Брант и Булгарин считали теории «принципиальных критиков», подчинение влиянию «натуральной партии».
5 А.В. Никитенко сочувственно отозвался об основном — социально-аналитическом, по его определению, — направлении романа «Бедные люди», но упрекал Достоевского в растянутости, излишестве «пошлых мелочей» (см.: Библиотека для чтения. 1846, № 3. Отд. V. С. 18—36).
6 Белинский, выступивший против Л.В. Бранта в защиту «нового необыкновенного таланта» еще в феврале (Отечественные записки. 1846, № 2), в марте в статье о «Петербургском сборнике» дал развернутую оценку общественного и литературного значения Достоевского (Там же. № 3). Указав на зависимость Достоевского в «Бедных людях» и «Двойнике» от Гоголя, критик в то же время подчеркнул «самобытный», самостоятельный характер его творчества. При разборе «Бедных людей» он отметил глубокий гуманизм Достоевского, понимание им «трагического элемента» жизни, внутренней красоты и благородства души его униженного героя, «простоту», «обыкновенность» построения романа и т.д. (см.: Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1953—1959. Т. IX. С. 493, 550—566).
7 Статьи В.Ф. Одоевского и В.А. Соллогуба о «Бедных людях» в печати не появлялись.
8 Нам почти ничего не известно о «похождениях» Достоевского в «высшем свете». Предложение В.А. Соллогуба поехать к нему «запросто пообедать» испугало писателя («Нет, граф, простите меня, — промолвил он растерянно, потирая одну об другую свои руки, — но, право, я в большом свете отроду не бывал и не могу никак решиться...»). Достоевский «только месяца два спустя решился однажды появиться» в «зверинце» Соллогуба (Соллогуб В.А. Воспоминания. М.; Л., 1931. С. 415; писатель вспоминал о визитах к Соллогубу в письме к А.Е. Врангелю от 4 октября 1859 г.). См. также: Григорович Д.В. Отрывки из записной книжки // Ежемесячные литературные приложения к «Ниве». 1901. № 11. С. 392—394; Литературное наследство. М., 1973. Т. 86. С. 300—301.
9 Мнение об анализе, а не синтезе как основе творческого своеобразия молодого Достоевского в печати 1840-х гг. было высказано не Белинским, а В.Н. Майковым. Так, в статье «Нечто о русской литературе в 1846 г.» Майков писал: «И Гоголь и г-н Достоевский изображают действительное общество. Но Гоголь — поэт по преимуществу социальный, а г-н Достоевский — по преимуществу психологический. Для одного индивидуум важен как представитель известного общества или известного круга; для другого самое общество интересно по влиянию его на личность индивидуума». И далее: «Даже и в "Бедных людях" интерес, возбуждаемый анализом выведенных на сцену личностей, несравненно сильнее впечатления, которое производит на читателя яркое изображение окружающей их сферы» (Отечественные записки. 1847. № 1. Отд. V. С. 3). Достоевскому могло быть известно мнение Майкова еще до публикации указанной статьи: познакомившись с братьями Ап. и В. Майковыми в конце 1845 или начале 1846 г. (причем с Ап. Майковым, как известно, именно у Белинского), он мог слышать устные суждения В. Майкова о своем романе.
10 Намерение провести лето в Ревеле Достоевский осуществил (см. письмо М.М. Достоевскому от 1 апреля 1846 г., примеч. 8 и письмо А.М. Достоевскому от 24 мая 1846 г., примеч. 3).
11 О болезненности и нервной раздражительности Ф.М. Достоевского сохранилось несколько авторитетных свидетельств современников, в том числе А.Е. Ризенкампфа (Литературное наследство. М., 1973. Т. 86. С. 331), С.Д. Яновского (Болезнь Ф.М. Достоевского // Новое время. 1881. 24 февраля, № 1793), А.М. Достоевского (Новое время. 1881. 8 февраля. № 1778). «Покойный Федор Михайлович Достоевский страдал падучею болезнью еще в Петербурге, и притом за три, а может быть, и более лет до арестования его по делу Петрашевского, а следовательно, и до ссылки в Сибирь. Дело всё в том, что тяжелый этот недуг, называемый epilepsia, падучая болезнь, у Фед<ора> Мих<айловича> в 1846, 1847 и в 1848 годах обнаруживалась в легкой степени; между тем хотя посторонние этого не замечали, но сам больной, правда смутно, болезнь свою сознавал и называл ее обыкновенно кондрашкой с ветерком» (Новое время. 1881. 24 февраля. № 1793). О болезни Достоевского см.: Rice J.L. Dostoevsky's medical history: Diagnosis and dialectic // The Russsian Review. 1983. Vol. 42. № 2. P. 131—161 (там же сводка литературы вопроса).
12 Вера Михайловна, средняя сестра Достоевского, вышла замуж 7 января 1846 г. за Александра Павловича Иванова, врача и преподавателя физики Межевого института (см.: «Летопись жизни и творчества Ф.М. Достоевского»). В.М. Карепина в письме, датируемом началом 1846 г., в связи с этим сообщала М.М. Достоевскому: «В письме твоем, милый брат, я увидела, к удивлению моему, что ты не знаешь еще о свадьбе сестры Верочки <...> Помолвка ее была еще 2 декабря 1845 года, а свадьба — 7 генваря 1846 года. Муж ее, Александр Павлович Иванов — очень добрый и умный человек тридцати двух лет <...> Он так любит и обожает сестру, что весело на них посмотреть. У него есть мать, которая также не наглядится на Верочку; одним словом, она так счастлива, как, кажется, и желать нельзя» (Литературное наследство. М., 1973. Т. 86. С. 370).