М.А. Достоевскому (6 сентября 1837)
С.-Петербург. Сентября 6-го дня 1837 года.
Любезнейший папенька!
Долго мы не писали к Вам1, и наше долгое молчанье, должно быть, приносит Вам немало беспокойства, а особливо в таких обстоятельствах. Мыа теперь только нашли время уведомить Вас, так заняты; экзамен близко, беспрестанные приготовленья; всё совершенно сбивает с толку.
1-го сентября, как объявлено было в программе от Инженерного училища, мы должны быть представлены в замок. Мы явились все в назначенный срок и были представлены Коронадом Филипповичем инспектору Ломновскому и генералу Шарнгорсту, главному начальнику Инженерного училища. Генерал обошелся со всеми ласково, и всем приказано быть в готовности; ибо нас довольно часто будут призывать в Инженерное училище. Такая скука! Вот сейчас пришла бумага от генерала к Коронаду Филипповичу, чтобы нас всех представили в Инженерное училище. Не знаю для чего. Кажется, для аттестатов; ибо генерал приказал принести аттестаты от прежних заведений, где кто находился. Насилу дождались главного экзамена, который назначен 15-го числа. Всех кандидатов 43. Мы так рады, что так мало. Прошлого года было 120, а в прежние года 150 и более. И ученики Костомар[ова] всегда были одни из первых. Что же ныне, когда так мало! Правда, комплект есть 25, но, кажется, довольно забракуют; ибо все, по-видимому, пустые люди, и все в четвертый класс. Они, по-видимому, чрезвычайно боятся учеников Костомарова. Всем нам такое уваженье. Что-то дальше?
Уже долго и мы об Вас не имели никакого известия. Но мы и утруждать не смеем Вас в Ваших занятиях. Это письмо придет к Вам в то время, когда уже будет решаться наша участь, то есть будет настоящий экзамен. В будущем письме постараемся уведомить обо всем. Теперь наши занятия утроились. Самое время не поспевает за нами. Всегда за книгой. Ждем не дождемся экзамена. Теперь пишу к Вам на почтовых. Сколько дел после письма. Не больше ¼ часа я писал к Вам его. — Еще скажу Вам, что принуждены были купить новые шляпы к экзамену; это нам обошлось в 14 р. С Шидловским мы не видались долгое время. Только нынче провели с ним час в Казанском соборе. Нам это хотелось давно; особенно перед экзаменом. Шидлов[ский] и Коронад Фил[иппович] Вам кланяются. Прощайте до будущего письма. Честь имеем пребыть всегда Вас любящие сыновья
Михаил и Феодор Достоевские.
1 Сохранилось письмо М.М. Достоевского М.А. Достоевскому от 20 августа 1837 г.; написано оно также от лица обоих братьев, но подписано только Михаилом Михайловичем, для подписи Федора Михайловича оставлено место. Приводим текст этого письма:
Любезнейший папенька!
Слава Богу! Наши сомнения и догадки наконец уничтожились. Письмо Ваше мы получили, из которого, к нашей радости, мы видим, что Вы находитесь в добром здоровье. За посылку мы Вас сердечно благодарим; она к нам пришла гораздо позже письма. Шидловский и Коронад Филиппович также получили письма Ваши, и первый, я думаю, уже и писал к Вам. Ах, папенька, ежели бы Вы знали, какой это достойный молодой человек. Мы не знаем как благодарить его. Он так любит нас, как будто родной. Всякое воскресенье навещает он нас, и мы, ежели бывает хорошая погода, идем с ним в церковь, а там заходим к нему и к обеду возвращаемся домой. Коронад Филиппович также к нам очень ласков и почти беспрестанно с нами занимается. Ежели бы Вы видели, какие теперь у нас приготовления к экзамену. По целым почти дням мы стоим у доски, и Кор[онад] Фил<иппович> экзаменует нас почти изо всего. Что же касается до нас, то мы, можем сказать, очень хорошо из всего приготовлены. Нынче к нам будет учитель французского языка в Г[лавном] инженерном училище, m-r Аккерман, чтобы экзаменовать нас, а я, повторив хорошенько грамматику и улучив минутку, стал писать к Вам, любезнейший папенька. Верите ли? До сих пор мы почти не имели свободного времени, чтобы написать к Вам, потому что днем Кор[онад] Фил[иппович] нам изъясняет, а вечером мы приготовляем свои уроки на следующий день.
Жаль, что Бог не благословил нас урожаем озимых хлебов. Вы пишете о флигеле, который Вы начали строить, но какой же это флигель? Тот ли, который Вы хотели строить по плану Димитрия Александровича, или какой-либо другой? Сделайте милость, напишите к нам об этом: не только это, но и все подробности, до этого касающиеся, очень для нас интересны.
Насчет нас будьте совершенно спокойны. Мы употребим все наши старания, чтобы сделать Вам угодное. Поверьте, ежели Бог до сих пор, видимо, нам покровительствовал, то, верно, и теперь он нас не оставит.
Мы не знаем, что Вам вздумалось, милый папенька, писать к нам о деньгах. О! у нас их еще очень много. Еще целая неменянная пятидесятирублевая бумажка и 4 целковых. А теперь, как кажется, тратить нам некуда. Всё нужное уже куплено, кроме, может быть, еще придется купить «Артиллерию». Платье наше хорошо: нового нам совсем не нужно, потому что и с этим куда нам будет деваться после вступления? Мы не знаем, как благодарить Вас за Ваше попечение о нас. Мы уж и так очень много стоим Вам, очень, слишком много, чтоб когда-либо мочь совершенно возблагодарить Вас.
Сейчас только от нас ушел Аккерман: он экзаменовал нас с лишком два часа; мы у него отвечали очень хорошо и получили полные баллы. Кор[онад] Фил[иппович] также сказал нам, что он очень нами доволен. Кажется, что он еще будет у нас в другой раз. Впрочем, не знаем. Пожелав Вам доброго здоровья, полного успеха в занятиях и поцеловав Ваши ручки, остаемся Ваши послушные дети
Михаил и [Федор] Достоевские.
Братьев и сестер за нас поцелуйте.
Шидловский и Коронад Фил[иппович] свидетельствуют Вам свое почтение.
Няне и Федосье мы кланяемся. Первой желаем потолстеть.