Ушакова Александра Алексеевна

[1859(?) — 20.4(2.5).1888]

Молодая девушка, встречавша­яся с Достоевским в конце 1870-х гг. в доме вдо­вы А.К. Толстого С.А. Толстой, о чем вспоми­нает, хотя и явно предвзято по отношению к До­стоевскому, Н.С. Лесков: «В этот же вечер одна из дам, бывших час тому назад у Засецкой, появилась в гостиной графини Толстой и расска­зала, что Достоевский на них "накричал" и "гнал их к куфельному мужику".

— Как к куфельному мужику? К какому ку­фельному мужику?

— К настоящему, обыкновенному кухонному мужику, у кого какой есть на кухне.

— Зачем?

— Он нас будет учить.

— Чему?

— Всему.

— Как всему?!

— Всему, — так говорит Достоевский, — куфельный мужик вас научит всему!

— И истории?

— Не знаю.

— И географии?

— Не знаю... "Всему".

В числе посторонних тут были г. Вогюэ и Бо­леслав Маркевич, а в числе дам — супруга гене­рал-адъютанта К<ушеле>ва и ее племянница, молодая девушка, г-жа У<шако>ва.

Большинство этих лиц теперь, благодаря Бога, здравствует, так же как и сама хозяйка дома, гр. Толстая, а потому читатель может ве­рить, что я буду передавать только правду, для которой живы свидетели.

И вдруг такое течение обстоятельств: час спу­стя сюда же входит Достоевский. Он был мрачен и нарочито угрюм, и даже скупо награждал вни­манием всегда заискивавшего перед ним Марке­вича <...>. Г-жа К<ушеле>ва, делая сравнения русской и европейской жизни, обмолвилась в том же роде, в каком говорила Засецкая, а имен­но, что она решительно не понимает, чем рус­ский человек лучше всякого другого и почему для него все нужное иное?

Достоевский в нее воззрился, раскрыл уста и произнес:

— Если не знаете, то подите к вашему куфель­ному мужику, и он вас научит <...>.

— Чему же он меня научит?

— Он? Он вас научит всему, — пояснил До­стоевский.

— Чему? чему это всему? — добивалась дама.

— Жить и умереть, — молвил Достоевский.

— Это все-таки очень обще... я ничего не могу уловить в этом... Вы скажите яснее: чему он меня будет учить?

Достоевский замолчал и стал смотреть в сто­рону.

Выходило немножко грубовато и неловко.

Собеседницу поддержала ее племянница, г-жа У<шако>ва: она сказала, что кухонный му­жик — "это, конечно, очень ново и любопытно, но, что, к сожалению, действительно очень труд­но себе представить: чему кухонный мужик бу­дет учить образованного человека".

В утомленных глазах Достоевского сверкнул тусклый огонь, чрезвычайно напоминавший взгляд известного польского мистика Товианского; он нетерпеливо ответил девушке:

— Хотите узнать?

— Очень хочу.

— Так идите к нему сейчас, и вы узнаете, чему он вас научит!

И, произнося это, Достоевский указывал гла­зами на дверь <...> через внутренние комнаты на кухню.

Но светская девушка спокойно поблагодари­ла писателя за совет и сама посоветовала ему первому пойти туда и поучиться на первый раз вежливости.

Достоевский опять обиделся, замолчал и ско­ро удалился, а оставшиеся после его ухода еще поговорили об этой выходке...».