Толстая (урожд. Иванова) Анастасия Ивановна

[1817 — 1(13).11.1889, Петербург]

Гра­финя, жена президента Академии художеств Ф.П. Толстого, мать Е.Ф. Юнге, переписывав­шейся с Достоевским. Толстая познакомилась с Достоевским, очевидно, 27 ноября 1878 г., так как 26 ноября 1878 г. Вл.С. Соловьев писал До­стоевскому: «1) Один молодой и весьма достой­ный офицер алчет и жаждет познакомиться с вами; 2) В таком же положении находится одна пожилая и во всех отношениях приятная дама. Фамилия офицера — Саломон, дама же есть гра­финя Толстая. Так, если вы позволите, завтра, в воскресенье вечером, я приеду к вам с Саломо­ном и, побеседовав малое время, отпустим его с миром и затем поедем к Толстой, которая живет недалеко от вас».

Во всяком случае, в первой половине 1879 г. Толстая, «большая любительница литературы и искусства», уже была знакома с Достоевским, что видно из ее письма к жене писателя А.Г. Достоевской от 13 апреля 1879 г.: «...Посылаю вам «Русский вестник» [с «Братьями Карамазовыми». — С. Б.], за одол­жение которого приношу вам сердечную благо­дарность. Извините, что долго задержала его. Вы сами знаете, что произведения Федора Михай­ловича нельзя читать скоро, тут что ни страни­ца, то мысль, над которой задумаешься, да и дол­го, долго думаешь, да и чего-то не передумаешь. Передумаешь и о том, о чем прежде не доводи­лось еще думать.

Благодарю вас, моя дорогая, милая, много­уважаемая Анна Григорьевна. Да благословит Бог ваш путь и наше знакомство. Мой дружеский привет и признательность Федору Михайло­вичу...».

26 декабря 1879 г. Толстая писала А.Г. До­стоевской: «...Во-первых, поздравляю вас и Фе­дора Михайловича с праздником и прошу вас убедительно три билета на чтение 30 числа, [на котором выступал Достоевский. — С. Б.], если только у вас есть, а нет — то я возьму у Краевского сегодня же. Хотела сама быть у вас сегод­ня, да все задерживали визиты».

В начале февраля 1880 г. Е.Ф. Юнге написа­ла из Киева своей матери Толстой блистательное письмо о «Братьях Карамазовых» и с этим письмом Толстая пошла к Достоевско­му 24 февраля 1880 г., написав в тот же день письмо Е.Ф. Юнге: «Сейчас возвратилась я от Достоевских — я нашла его чем-то расстроенным, больным, донельзя бледным. На него сильно по­действовала (как на зрителя) казнь преступника 20 февраля [И.А. Млодецкого, стрелявшего в начальника Верховной распорядительной комис­сии М.Т. Лорис-Меликова и казненного 22 фев­раля 1880 г. — С. Б.]. Недаром мне хотелось про­честь Достоевскому твое письмо; по мере того, как жена его читала (читала она превосходно и с большою осмысленностью и чувством), лицо его прояснялось, покрылось жизненною крас­кой, глаза блестели удовольствием, часто блес­тели слезами. По прочтении письма мне каза­лось, что он вдруг помолодел. Он спросил, пи­шешь ли ты; на отрицательный ответ сказал: «Судя по ее письму, она так же может писать, как и я». Когда я уходила, он просил меня пере­дать тебе его глубокую признательность за твою оценку к его труду, прибавив, что в письме тво­ем полная научная критика, и лучшая какая-либо была и будет и которая доставила ему не­выразимое удовольствие. Это уж я сама видела. Все время покуда я одевалась в передней, он только и твердил, чтобы я не забыла передать те­бе его благодарность за то, что так глубоко раз­бираешь его роман "Карамазовых", и сказать те­бе, что никто так еще осмысленно его не читал. Ты сама бы порадовалась, увидев, какое наслаж­дение доставило твое письмо писателю, благо­родному труженику...».

В письме к Достоевскому в марте 1880 г. Е.Ф. Юн­ге сообщала, что «моя мама передала мне, что вы говорили, что я могла бы писать, и хвалили мое письмо...». Достоевский же в ответном пись­ме к Е.Ф. Юнге от 11 апреля 1880 г. отметил, что «те строки, которые показала мне, из Вашего письма к ней, Ваша матушка, слишком трону­ли и даже поразили меня...».

5 мая 1880 г. Толстая писала своей дочери: «Вчера получила твое письмо [не сохранилось. — С. Б.], милая Катя, и, не медля ни минуты, отвез­ла твое письмо к Достоевскому; хорошо, что не отложила, — сегодня утром они уехали на дачу в Старую Руссу. Письмо твое он положил в груд­ной карман по причине народа, который тут тол­пился и суетился. Я только заметила на его лице выражение удовольствия...».