Писемский Алексей Феофилактович

[11 (23) марта 1821, с. Раменье, Костромской губ. — 21 января (2 февраля) 1881, Москва]

Писатель. С 1834 по 1840 г. учился в Костромской гимназии, с 1840 по 1844 г. на математическом отделении Московского университета. После окончания университета около десяти лет с небольшими перерывами он прожил в родных местах: то в Костроме (здесь Писемский от чина губернского секретаря за восемь лет дотянул до титулярного советника), то в Раменье. В конце 1854 г. Писемский приехал в Петербург и, уже выйдя в отставку, начал заниматься литературным творчеством. Наиболее известные произведения Писемского — романы «Тысяча душ» (1858), «Мещане» и драма «Горькая судьбина» (1859).

Достоевский познакомился с Писемским в апреле 1860 г., когда они вместе участвуют в спектакле «Ревизор». 11 ноября 1860 г. Достоевский с Писемским участвуют в зале Пассажа в Петербурге в литературном чтении в пользу частных воскресных школ, в январе 1861 г. — в пользу воскресной школы за Шлиссельбургской заставой, в ноябре 1861 г. в пользу воскресных школ в Пассаже. В ноябре 1863 г. Достоевский встречает в Москве на улице Писемского, который «обратился ко мне с большим радушием», как сообщал Достоевский брату. Жена писателя А.Г. Достоевская вспоминает, что у В.В. и С.В. Кашпиревых «в 1873 году состоялся в присутствии многих литераторов интересный вечер, когда известный писатель А.Ф. Писемский читал свой не напечатанный еще роман "Мещане". Наружностью Писемский не производил выгодного впечатления: он показался мне толстым и неуклюжим, но читал он превосходно, талантливо оттеняя типы героев своего романа». Достоевский и Писемский встречаются в начале июня 1880 г. в Москве на Пушкинских торжествах.

Однако личные встречи не мешали Достоевскому довольно сдержанно относиться к творчеству Писемского, (как, впрочем, и к личности Писемского — см. письмо Достоевского к брату от 19 ноября 1863 г.), очевидно, за его слишком «земной» реализм. Например, в письме к брату из Семипалатинска от 31 мая 1858 г. Достоевский, прочтя две части романа «Тысяча душ», пишет о нем: «Но неужели ты считаешь роман Писемского прекрасным? Это только посредственность, и хотя золотая, но только все-таки посредственность. Есть ли хоть один новый характер, созданный, никогда не являвшийся? Всё это уже было и явилось давно у наших писателей-новаторов, особенно у Гоголя. Это все старые темы на новый лад. Превосходная клейка по чужим образцам <...>. Окончание 2-й части решительно неправдоподобно и совершенно испорчено. Калинович, обманывающий сознательно, — невозможен. Калинович по тому, как показал нам автор прежде, должен был принести жертву, предложить жениться, покрасоваться, насладиться в душе своим благородством и быть уверенным, что он не обманет. Калинович так самолюбив, что не может себя даже и про себя считать подлецом. Конечно, он насладится всем этим, переночует с Настенькой и потом, конечно, надует, но это потом, когда действительность велит, и, конечно, сам себя утешит, скажет и тут, что поступил благородно. Но Калинович, надувающий сознательно и ночующий с Настенькой, — отвратителен и невозможен, то есть возможен, только не Калинович. Но довольно об этих пустяках». В статье 1862 г. «Два лагеря теоретиков (По поводу "Дня" и кой-чего другого)» Достоевский отмечал: «Нас убеждают согласиться в том, что народ — наше земство — глуп, потому что г-да Успенский и Писемский представляют мужика глупым...».

В записной книжке Достоевского 1864–1865 гг. имеется запись: «Весь реализм Писемского сводится на знание, куда какую просьбу нужно подать», направленная против «земного», «бытового» реализма Писемского.