Любимов Николай Алексеевич

[26.1(7.2).1830, Москва — 6(18).5.1897, Петербург]

Пуб­лицист, ученый-физик, соредактор М.Н. Кат­кова по «Русскому вестнику». В 1847 г. окончил 3-ю московскую гимназию, в 1851 г. — физико-математический факультет Московского университета. С сентяб­ря 1854 г. — адъюнкт-профессор (с 1865 г. — профессор) при кафедре физики и физической географии Московского университета, в котором преподавал до 1882 г.

В начале 1860-х гг. Любимов тесно сблизил­ся с М.Н. Катковым и П.М. Леонтьевым, что, по словам современников, привело к образова­нию «тройственного союза», где Любимов был в роли исполнителя — «черный и нелегкий труд при полном главенстве Каткова и Леонтьева» — в публикациях в журна­ле «Русский вестник». В 1863–1882 гг. Любимов фактически ре­дактировал «Русский вестник», где печатались под его наблю­дением романы Достоевского «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Кара­мазовы», причем в серьезных конфликтах с До­стоевским (например, исключение главы «У Ти­хона» из «Бесов») Любимов не имел право голо­са. К.Н. Леонтьев писал: «Любимов, кажется, ничего не значит, на Каткова влияния имеет ма­ло и точно всех и всего боится».

Однако суждения о том, что Любимов не имел право голоса в конфликтных ситуациях в «Русском вестнике» являются преувеличенными, иначе Достоевский, который познакомился с Любимовым в 1866 г. в связи с публикацией «Преступления и наказа­ния», не писал бы ему 8 июля 1866 г. по поводу требуемой от него переделки, причем поправки сделал сам Любимов, чтения Соней Евангелия Раскольникову: «Опоздал одним днем, много­уважаемый Николай Алексеевич, но зато пере­делал и, кажется, в этот раз будет удовлетвори­тельно.
Зло и доброе в высшей степени разделено и смешать их и истолковать превратно уже никак нельзя будет. Равномерно, прочие означенные Вами поправки, я сделал все и, кажется, с лих­вою. Мало того: я даже благодарю Вас, что дали мне случай пересмотреть еще раз рукопись преж­де печати: решительно говорю, что не оставил бы сам без поправок.
А теперь до Вас величайшая просьба моя: ради Христа — оставьте все остальное так, как есть теперь. Все то, что Вы говорили, я испол­нил, все разделено, размежевано и ясно. Чтению Евангелия придан другой колорит. Одним сло­вом, позвольте мне вполне на Вас понадеяться: поберегите бедное произведение мое, добрейший Николай Алексеевич!..».

Деловая переписка Достоевского с Любимо­вым (33 письма Достоевского к Любимову и 13 писем Любимова к Достоевскому в РГБ) сви­детельствует также о их дружеских отношени­ях и Достоевский, бывая в Москве, неизменно навещал Любимова, а зимою 1880 г., по свиде­тельству сына Любимова, обедал у них.

В письмах к Любимову Достоевский нередко доверял ему самое сокровенное, например, в письме от 11 июня 1879 г. главную идею «Бра­тьев Карамазовых»: «...Третьего дня я отправил в редакцию "Русского вестника" продолжение "Карамазовых" на июньскую книжку (оконча­ние 5-й главы "Pro и contra"). В ней закончено то, что "говорят уста гордо и богохульно". Со­временный отрицатель, из самых ярых, прямо объявляет себя за то, что советует дьявол, и ут­верждает, что это вернее для счастья людей, чем Христос. Нашему русскому, дурацкому (но стран­ному социализму, потому что в нем молодежь) — указание и, кажется, энергическое: хлебы, Ва­вилонская башня (то есть будущее царство соци­ализма) и полное порабощение свободы совес­ти — вот к чему приходит отчаянный отрицатель и атеист! Разница в том, что наши социалисты (а они не одна только подпольная нигилятина, — Вы знаете это) — сознательные иезуиты и лгу­ны, не признающиеся, что идеал их есть идеал насилия над человеческой совестью и низведе­ния человечества до стадного скота, а мой соци­алист (Иван Карамазов) — человек искренний, который прямо признается, что согласен с взгля­дом "Великого Инквизитора" на человечество и что Христова вера (будто бы) вознесла человека гораздо выше, чем стоит он на самом деле. Во­прос ставится у стены: "Презираете вы челове­чество или уважаете, вы, будущие его спасите­ли?"».

Осенью 1882 г., назначенный членом Совета министра народного просвещения, Любимов пе­реселился в Петербург, где выходят его работы «М.Н. Катков и его историческая заслуга» (СПб., 1889) и «История физики: Опыт изучения логики открытий в их истории» (Т. 1-3. СПб., 1892–1896).