Леонтьев Иван Леонтьевич
[6(18).1.1855, Петербург — 3(16).6.1911, там же]
Писатель (псевд. И.Щеглов). Окончил Павловское военное училище, служил в армии (с 1874 г.), участвовал в русско-турецкой войне, в 1883 г. вышел в отставку и занялся литературной деятельностью. Значительную роль в судьбе Леонтьева сыграло знакомство в 1887 г. с А.П. Чеховым. Леонтьев — автор романов «Гордиев узел» (1886), «Миллион терзаний» (1899), сб. пьес «Новые пьесы» (1900), «Веселый театр» (1901).
В 1911 г. в газ. «Биржевые ведомости»(29янв., № 24) были опубликованы мемуары Леонтьева под псевд. И.Щеглов «Три мгновения (Из воспоминаний о Ф.М. Достоевском)»: «Когда в конце 1875 года в газетах появились объявления о выходе с нового года "Дневника писателя" Ф.М. Достоевского, как самостоятельного издания, я поспешил по адресу Ф<едора> М<ихай- ловича>, чтобы заблаговременно подписаться на "Дневник", ибо должен был по службе после праздников уехать обратно в провинцию.
Жил тогда Достоевский на Песках, около Греческой церкви, и — помню — с каким необычайным волнением поднимался я тогда по лестнице к дверям квартиры знаменитого писателя.
Долго не решался взяться за ручку звонка...
Хотя я направлялся в контору "Дневника" и рассчитывал получить обычную квитанцию из рук конторщицы, но почем знать (сладко щемило сердце какое-то предчувствие) — почем знать... вдруг придется столкнуться с самим.
"Сам" окружен был для меня всегда ореолом чего-то сверхчеловеческого и в то время в моем пылком воображении двадцатилетнего офицерика рисовался мне в образе грозного, неумолимого судьи, и, признаться, встречи с ним с глазу на глаз я немало трусил.
И вдруг, представьте, какая неожиданность?
Не только не оказалось никакой конторщицы, но даже не оказалось никакой конторы, и навстречу в переднюю ко мне вышел сам Федор Михайлович, совсем по-домашнему, в поношенной серой пиджачной паре, с добрейшей-предобрейшей улыбкой на усталом лице и, видя мое великое смущение, с трогательным радушием провел меня в свой кабинет.
Я был, как в чаду, и решительно не помню, в какой обстановке происходило свидание. Общее впечатление было... крайней простоты, почти бедности...
Как это ни странно, но, по-видимому, и сам Федор Михайлович был немало смущен при виде юного блистательного гвардейского офицера, едва ворочавшего языком от волнения.
На небольшом письменном столе, с потрепанным зеленым сукном, лежала раскрытая линованная тетрадка и стопка нарезанных кусочков белой бумаги. Он взял со стола табачницу и стал свертывать толстую-претолстую «папиросу-пушку». Затем как-то полурастерянно проговорил:
— Уж, право, не знаю, как с вами быть, молодой человек? Канцелярия-то у меня еще не налажена... Бланки не заготовлены... Я уж, извините, дам вам простую расписочку, а форменную квитанцию вышлю потом, по вашему адресу!
И все это ласковым, отечески добродушным тоном.
Я что-то пробормотал, едва слышно, в знак благодарности.
Выдав мне расписку, Ф<едор> М<ихайло- вич> с облегченным чувством закурил папироску и с тем же трогательным радушием проводил до передней. И, потирая на ходу руки, добавил с довольной улыбкой:
— Ничего, подписочка так себе подвигается... Даже сверх ожидания!
На прощанье он пожал мне руку.
— Всего хорошего молодой человек... Всего доброго!..
Свидание мелькнуло, как одно мгновение, но я вышел на лестницу совершенно зачарованный простотой и добродушием великого человека...».
Далее Леонтьев рассказывает, как он видел Достоевского 9 марта 1879 г. на вечере в пользу Литературного фонда в зале Благородного собрания, когда Достоевский читал «Братьев Карамазовых», и на чтении в пользу Литературного фонда в зале Кредитного общества 16 марта 1879 г., когда Достоевский читал пушкинского «Пророка».
Воспоминания Леонтьева очень высоко оценила в письме к нему от 9 февраля 1911 г. вдова писателя А.Г.Достоевская.