Кулешов Александр

[1801, Александров­ский уезд, Владимирск. губ. — ?]

Арестант Ом­ской крепости, служил в Бобруйских арестант­ских ротах, осужден за убийство 4 декабря 1844 г. навсегда в «особое отделение». В «Записках из Мертвого дома» его фамилия Куликов и он совер­шил побег вместе с арестантом П.Аристовым. Достоевский писал в романе о Куликове: «Чело­век он был немолодой, но страстный, живучий, сильный, с чрезвычайными и разнообразными способностями. В нем была сила, и ему еще хо­телось пожить; таким людям до самой глубокой старости всё еще хочется жить. И если б я стал дивиться, отчего у нас не бегут, то, разумеется, подивился бы на первого Куликова. Но Куликов решился. Кто на кого из них имел больше влия­ния: A-в ли на Куликова, или Куликов на А-ва? — не знаю, но оба друг друга стоили и для этого дела были люди взаимно подходящие. Они сдру­жились. Мне кажется Куликов рассчитывал, что A-в приготовит паспорты <...>. Кто знает, как они сговорились и какие у них были надежды; но, уж верно, надежды их выходили из обыкно­венной рутины сибирского бродяжничества. Ку­ликов был от природы актер, мог выбирать мно­гие и разнообразные роли в жизни; мог на мно­гое надеяться, по крайней мере на разнообразие. Таких людей должен был давить острог. Они сго­ворились бежать». И после того как П.Аристова и Куликова поймали и «Куликову дали, кажется, полторы тысячи», «Куликов вел себя по-всегдашнему, то есть солидно, прилично, и, воротясь после нака­зания в острог, смотрел так, как будто никогда из него не отлучался. Но не так смотрели на него арестанты: несмотря на то что Куликов всегда и везде умел поддержать себя, арестанты в душе как-то перестали уважать его, как-то более за­панибрата стали с ним обходиться. Одним сло­вом, с этого побега слава Куликова сильно по­меркла. Успех так много значит между людь­ми...».
Куликов-Кулешов остался надолго в памяти Достоевского. Так, в наброске романа о Князе и Ростовщике (1870) влюбленная в Князя Хромо­ножка, изнасилованная и брошенная им, стано­вится затем жертвой беглого каторжника Кулишова, есть упоминания о нем в набросках «Смерть поэта» и в планах «Жития великого грешника» (1869–1870). Он же явился прообразом Федьки-каторжного в «Бесах».
13 августа 1853 г. Кулешов за побег был на­казан шпицрутенами через 500 человек один раз.