Ковалевский Максим Максимович
[28.8(8.9).1851, Харьков — 23.3(5.4).1916, Петроград]
Историк права, социолог. Окончил гимназический курс с золотой медалью, в 1868 г. поступил на юридический факультет Харьковского университета, который окончил в 1873 г. со степенью кандидата прав и оставлен был при кафедре государственного права для подготовки к профессуре. После участия в общественно-революционных кружках выехал для продолжения образования за границу. Здесь Ковалевский часто встречается с Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. С 1877 г. Ковалевский — профессор государственного права и сравнительной истории права в Московском университете.
Во время Пушкинского праздника в Москве в конце мая — начале июня 1880 г. Ковалевский знакомится с Достоевским (Ковалевский был членом комиссии Общества любителей российской словесности по открытию памятника А.С. Пушкину и организации Пушкинских торжеств). Однако либеральное западничество Ковалевского (например, А.В. Богданович записывает в своем дневнике 2 февраля 1888 г. о том, как Ковалевский один раз начал свою лекцию: «Господа, я должен вам читать о государственном праве, но так как в нашем государстве нет никакого права, то как же я вам буду читать? Но, так как читать приходится, то я буду читать вам про право, более подходящее к тому, которое практикуется у нас» (Богданович А.В. Три последних самодержца: Дневник. М.; Л., 1924. С. 69) отталкивало монархиста и христианина Достоевского, который писал из Москвы своей жене А.Г. Достоевской 28–29 мая 1880 г.: «Дело главное в том, что во мне нуждаются не одни "Любители р<оссийской> словесности", а вся наша партия, вся наша идея, за которую мы боремся уже 30 лет, ибо враждебная партия (Тургенев, Ковалевский и почти весь университет) решительно хочет умалить значение Пушкина как выразителя русской народности, отрицая самую народность...». 2–3 июня 1880 г. в письме к А.Г. Достоевской Достоевский снова упоминает негативно Ковалевского, когда его не пригласили на совещание к И.С. Тургеневу по поводу праздника: «Стало быть, меня прямо обошли (Конечно, не Юрьев, это дело Тургенева и Ковалевского, тот только спрятался и вот почему, должно быть, и не кажет глаз)...» и снова в этом же письме негативно упоминает Ковалевского, что это именно он написал издателю и критику М.Н. Каткову об отмене приглашения ему на Пушкинский праздник. 3 июня 1880 г. Достоевский встречается с Ковалевским «для устройства окончательной программы утренних заседаний и вечерних празднеств». 7 июня 1880 г. Достоевский пишет А.Г. Достоевской, что «клакеры заготовлены уже давно и посажены нарочно Ковалевским (всё его студенты и все западники), чтоб выставить Тургенева, как шефа их направления, а нас унизить, если мы против них пойдем...» и добавляет, что на думском обеде 6 июня 1880 г. «Ковалевский наружно очень со мной любезен и в одном тосте, в числе других, провозгласил мое имя».
И.С. Аксаков в письме к профессору О.Ф. Миллеру от 14 июля 1880 г. передает реакцию Ковалевского на речь о Пушкине Достоевского: «...В первую минуту никто не спохватился, а потом, уже к вечеру, Ковалевские, Глебы Успенские и т. п. повесили носы, вероятно, выругали себя сами за то, что "увлеклись", и стали думать о том, как бы сгладить, стушевать или перетолковать в свою пользу все случившееся. Мне передавали сами студенты возникшие между ними потом разговоры: "А ведь знаете, господа, куда мы с нашим восторгом по поводу Достоевского влетим: в мистицизм!". Но если бы даже два десятка душ удержали в себе благотворное воздействие речи Достоевского, и то слава Богу...».
Вполне понятно, что К.А. Тимирязев в статье «Памяти друга (Из воспоминаний о М.М. Ковалевском)» передал негативное отношение Ковалевского к речи о Пушкине Достоевского: «...Дружеские чувства Максима Максимовича [Ковалевского] к Тургеневу и совершенно иные чувства, которые он питал к Достоевскому, я имел случай проверить и в памятные Пушкинские дни.
Живо помню, каким негодованием сверкали его всегда добрые глаза, когда он мне кивал головою на Достоевского, закончившего свою речь словами: "Что могу я прибавить к отзыву о Пушкине самого умного, лучшего из его современников — императора Николая?". Сказано было это, очевидно, чтобы раздражить большинство присутствующих и насладиться их беспомощностью — невозможностью ответить на этот вызов...».
Однако К.А. Тимирязев пошел на заведомую ложь в угоду своего неприятия Достоевского, так как в речи о Пушкине нет этих слов.
Но и вторые слова, которые приводит К.А. Тимирязев, — «Еще более негодовали мы на совсем уже скверную личную выходку Достоевского в его знаменитой, вызвавшей такие истерические восторги, речи. Уставившись своими злобными маленькими глазками на Тургенева, поместившегося под самой кафедрой и с добродушным вниманием следившего за речью, Достоевский произнес следующие слова: "Татьяна могла сказать: "Я другому отдана и буду век ему верна", потому что она была русская женщина, а не какая-нибудь француженка или испанка"», — тоже являются ложью, так как в речи о Пушкине они звучат по-другому: «Но что же: потому ли она отказалась идти за ним, несмотря на то, что сама же сказала ему: "Я вас люблю", потому ли, что она, "как русская женщина" (а не южная или не французская какая-нибудь), не способна на смелый шаг, не в силах порвать свои путы, не в силах пожертвовать обаянием честей, богатства, светского своего значения, условиями добродетели?...», а главное, к И.С. Тургеневу эти слова не имеют никакого отношения, так как до этих слов Достоевский сказал: «Можно даже сказать, что такой красоты положительный тип русской женщины почти уже и не повторялся в нашей художественной литературе — кроме разве образа Лизы в "Дворянском гнезде" Тургенева», что вызвало благодарность И.С. Тургенева и способствовало его примирению с Достоевским.
Ковалевский читал лекции в университетах Англии, Франции, Швеции, в Париже организовал Русскую вольную школу общественных наук. В Стокгольме в него влюбилась С.В. Ковалевская и на лето 1891 г. была назначена их свадьба, однако С.В. Ковалевская не дожила до нее. После революции 1905 г. Ковалевский вернулся на родину, был членом Государственной думы и Государственного совета. В 1914 г. Ковалевский был избран действительным членом Академии наук.