Фильд

Француженка, петербургская гадал­ка второй половины 1870-х гг., которую в нояб­ре 1877 г. посетили Достоевский и писатель и критик Вс.С. Соловьев. Жена писателя А.Г. До­стоевская вспоминает: «В эту осень довольно часто бывал у нас большой поклонник таланта моего мужа, писатель Всев. С. Соловьев. Однаж­ды, придя к нам, он рассказал мужу, что позна­комился с интересной дамой, г-жой Фильд, ко­торая, определив очень верно его прошлую жизнь, предсказала ему некоторые факты, ко­торые, к удивлению его, уже сбылись. Когда Соловьев направился домой, то вместе с ним вы­шел и мой муж, делавший по вечерам продолжи­тельную прогулку. Дорогой муж спросил, далеко ли живет г-жа Фильд, и, узнав, что она живет близко, предложил ему зайти к ней теперь же. Соловьев согласился, и они направились к гадал­ке. Г-жа Фильд, конечно, не имела понятия, кто был ее незнакомый гость, но то, что она предска­зала Федору Михайловичу, в точности сбылось. Г-жа Фильд предсказала мужу, что в недалеком будущем его ожидает поклонение, великая сла­ва, такая, какой он даже и вообразить себе не мо­жет, — и это предсказание сбылось на пушкин­ском празднестве! Сбылось, к большому нашему несчастию, и печальное ее предсказание о том, что в скором времени мужа постигнет семейное горе — умер наш милый Алеша! О печальном предсказании гадалки Федор Михайлович сооб­щил мне уже после нашей утраты».

Более подробно рассказывает о посещении Фильд сам Вс.С. Соловьев: «Теперь расскажу об одном обстоятельстве, которое произвело на Достоевского сильное впечатление, чему я был свидетелем, и о котором пока знают очень не­многие.

В конце 1877 года, в ноябре, я заехал к нему по обыкновению около двух часов и застал его, что случалось нечасто в эти часы, в хорошем, даже веселом настроении духа. Его ничто не раз­дражало, он любил всех и всё, проповедовал снисходительность...

Просидев часов до четырех, я уже собрался уезжать, как вдруг он остановил меня и спросил:

— Да, вот чуть было не забыл, вы знаете гадалку-француженку Фильд?
— Знаю, а что?
— Мне говорил про нее ваш брат; рассказал много интересного. Вы как ее знаете?
— Несколько лет тому назад, — отвечал я, — одна моя знакомая старушка, жившая тогда в Москве, упросила меня побывать у этой Фильд, показать ей ее фотографический портрет, выслу­шать то, что она скажет, и затем сообщить ей. Старушка уверяла меня, что Фильд никак не может назваться обыкновенной гадалкой, что это замечательная предсказательница; при этом она передала мне много интересных случаев ее сбывшихся пророчеств. Я мало заинтересовал­ся этими рассказами, но, желая исполнить обе­щание, данное мною почтенной старушке, при­ехав в Петербург, сейчас отправился с ее порт­ретом к этой француженке.
— Ну и что же? Какое она произвела на вас впечатление? — живо и с видимым интересом спросил Достоевский.
— Странное, — это маленькая, живая ста­рушка с какими-то особенными, черными гла­зами и необыкновенным даром слова. Она меня совсем заговорила и заинтересовала, потому что очень верно и определенно описала характер моей знакомой, с портретом которой я явился...
— Неужели вы ее ничего относительно себя не спросили?
— Спросил. Она предсказывала мне больше часу, наговорила много вздору, но в числе этого вздора сказала и такие вещи, которые, как мне тогда казалось, никаким образом не могли слу­читься и которые тем не менее случились со мною во всех мельчайших подробностях, ею предсказанных. Я был у нее еще раз, и она опять говорила мне много вздору и много правды. Во всяком случае, это интересная женщина и, мне кажется, у нее бывают минуты вдохновения.
— Ну вот, да, все это именно то, что я уж не раз про нее слышал. Видите ли, не верить в воз­можность предсказаний нельзя, никак нельзя... это вздор! уж не говоря о том, что в истории со­хранилось многое в этом роде, но почти каждый человек на себе знает. Все верят, и если не при­знаются, то единственно из малодушия, которо­го в нас так много. Сам верит, верит, может быть, даже больше, чем бы следовало, — и в то же вре­мя смеется, глумится над искренним человеком, который так прямо и скажет, что верит... Вы зна­ете ее адрес? пойдемте сейчас же, я хочу знать что она мне скажет!..
— Пойдемте, если она только живет там же, где я был у нее в последний раз; это недалеко — в Басковом переулке.

Мы отправились. Фильд жила в том же доме и приняла нас.

Федор Михайлович был очень серьезен. Он попросил ее, чтобы она предсказывала ему в моем присутствии. Но француженка решитель­но отказалась — это было не в ее правилах.

— В таком случае делать нечего, — шепнул он мне, — но я даю вам слово, не утаив, расска­зать вам все, что она мне скажет.

Я остался ждать в крохотной гостиной и про­скучал больше часу.

Наконец Достоевский вышел. Он был взвол­нован, глаза его блестели.

— Пойдемте, пойдемте! — таинственно шеп­нул он мне.

Мы вышли и отправились пешком. Он не­сколько минут шел молча, опустив голову. По­том вдруг остановился, схватил меня за руку и заговорил:

— Да, она интересная женщина, и я рад, что мы к ней отправились. Может, она и наврала, но я давно не испытывал такого сильного впечат­ления. О, как она умеет обрисовывать людей! Если б вы знали, как она рассказала мне мою обстановку!
— Что же она вам говорила? Ведь вы дали мне слово рассказать все без утайки!
— И расскажу, только не распространяйте этого между посторонними до времени, может, все наврала, глупо выйдет...

Он передал мне все, что она говорила ему о различных его семейных обстоятельствах. По­том оказалось, что больше половины не сбылось, но кой-что и сбылось. Она сказала ему, между прочим, что весною у него будет смерть в доме. И хотя в подробностях этого предсказания было много вздорного, но смерть действительно слу­чилась тою же весною: умер его маленький сын, внезапная кончина которого сильно потрясла его. Но дело не в этом, а в других предсказани­ях. Не догадываясь, кто он, и не умея определить его деятельность, Фильд предрекла ему большую славу, которая начнется в скором времени.

— Она сказала, — говорил он, — что меня ожидает такая известность, такой почет, о кото­рых я никогда не мог и мечтать. Поверить ей, так меня на руках будут носить, засыпать цвета­ми — и все это будет возрастать с каждым годом, и я умру на верху этой славы... Но вот, голубчик, может быть, она врунья, только интересная... интересная врунья! А ведь я все-таки же теперь и буду ждать этой славы, и уж это утешительно!
— Хорошо, что она предсказала вам славу, — заметил я, — но ведь вот же она предсказала и се­мейное горе...
— Да, и я теперь так и думаю, что оно навер­ное будет. Я вам говорю: она произвела на меня очень сильное впечатление. Ведь другие говорят общими местами, более или менее ловко; но сей­час же и замечаешь шарлатанство, каждое пред­сказание можно повернуть так или иначе — ну, а у нее все ясно, определенно. Интересная жен­щина!..

Мы стали припоминать исторические факты сбывшихся предсказаний; но он то и дело воз­вращался к словам Фильд, повторял каждую ее фразу.

Я оставил его в очень возбужденном состоя­нии.

Вернувшись домой, я застал у себя моего бра­та, в тот же вечер у меня был Аполлон Николае­вич Майков, и так как они оба были близки с Федором Михайловичем и я знал, что сообщен­ное им не будет распространено, то и решился рассказать им подробности предсказания, сде­ланного француженкой.

Потом и сам Федор Михайлович сообщил кой-кому об этом предсказании.

Ему не долго пришлось дожидаться его испол­нения — всеобщее сочувствие, горячее поклоне­ние молодежи пришли внезапно, усиливаясь с каждым днем, выражаясь шумными овациями, подносимыми венками и цветами. Достоевский достиг такой популярности, какая еще никогда не выпадала на долю русского писателя... И он скончался на верху этой славы, что достаточно доказали его знаменательные похороны.

В последние дни жизни этому вечному труже­нику, так долго плохо ценимому, улыбнулось счастие... улыбнулась слава. Он успел взглянуть на эту улыбку, что удается не многим даже из самых знаменитых деятелей.

И хорошо, что "интересная" француженка не могла предсказать, что ему так мало остается жить, хорошо, что смерть пришла внезапно и застала его среди планов, надежд, среди мыслей о жизни... Печальное утешение — но все же он умер хорошей для него смертью».