Зимние заметки о летних впечатлениях

Одно из самых известных произведений философской эссеистики Достоевского начала 1860-х гг. Авторский подзаголовок в журнальной публикации: «Фельетон за все лето». Написано зимой 1863 г., после первого заграничного путешествия писателя.

«Зимние заметки о летних впечатлениях» внешне представляют собой цикл из восьми путевых очерков-эссе. Отчасти поэтому многие литературоведы начала и середины XX века не считали этот цикл художественным, относя его то к жанру путешествий, то к чистой публицистике. Так, А. С. Долинин впервые отметил сходство поэтики и проблематики «Зимних заметок о летних впечатлениях» с «Письмами из Франции и Италии» и циклом «Концы и начала» А. И. Герцена и утверждал, что влияние последнего на Достоевского в эти годы было велико. В. С. Нечаева в монографии «Журнал М.М. и Ф. М. Достоевских "Время". 1861–1863» подробно рассматривает жанровый контекст путевого очеркового цикла, столько актуальный для «Зимних заметок о летних впечатлениях».

Почти все исследователи XX века анализируют порознь социально-историческую, нравственную и философскую проблематику цикла, подчеркивают антибуржуазную направленность «Зимних заметок о летних впечатлениях» в ракурсе темы «Россия и Запад». Например, основательно раскрывает эту проблематику Г.М. Фридлендер в книге «Достоевский и мировая литература».

Сильнейшее впечатление, вынесенное от знакомства с Западом, — понимание того, что идеалы Великой французской революции не осуществились. Провозгласили свободу, равенство, братство... «Свобода. Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать все, что угодно в пределах закона. Когда можно делать все, что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все, что угодно, а тот, с которым делают все, что угодно». Лозунг равенства всегда представлялся Достоевскому сомнительным: ведь кроме желанного равенства перед законом, которого в Европе нет, очевидно изначальное неистребимое неравенство людей по здоровью, способностям, задаткам. Слово «братство» было для Достоевского сакральным понятием, но его «сделать нельзя», оно «в природе находится». «А в природе французской, да и вообще западной его в наличности не оказалось, а оказалось начало личное, начало особняка, усиленного самосохранения, самопромышления». Братство, по его мнению, живет в душе православного русского человека. И только человек, способный на братство, является личностью. В «Зимних заметках о летних впечатлениях» Достоевский формулирует свой идеал гармонической личности: «сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, ничего не может сделать другого из своей личности, т.е. никакого более употребления, как отдать ее всю всем, чтобы и другие все были точно такими же самоправными и счастливыми личностями...». Очевидно, этот идеал соответствует его символу веры — идеалу Христа, изложенному им в письме Н.Д. Фонвизиной 1854 г.

В начале 1990-х гг. достоевисты увидели в «Зимних заметках о летних впечатлениях» новый тип синтеза художественного и философского материала, когда сопрягаются исторические и метафизические планы повествования. Такой стиль предвещал художественность эссеистического типа, выразившуюся затем более широко в прозе XX в. Новый методологический подход к «Зимним заметкам о летних впечатлениях» был обусловлен переходом от обсуждения проблематики к попыткам постижения культурной плодотворности нового типа нероманной прозы Достоевского, которая не исчерпывается определением публицистичности, очерковости, эссеистичности и представляет собой сложное синтетическое явление полижанровой природы.

В «Зимних заметках...» можно видеть важный этап в развитии философии нероманной прозы Достоевского. Здесь писателем впервые художественно убедительно и органично был осуществлен синтез разных культурных начал, а формой этого синтеза стала уникальная авторская позиция. Именно философские основания авторской активности в «Зимних заметках о летних впечатлениях» возводят почти любой эмпирический факт в ранг культурного знака, мыслительной универсалии. При этом изображение исторической действительности органично соединяется с постижением ее вечной сущности, а духовная активность повествователя гибко балансирует на грани личностного и всеобщего («я» и «не-я», по выражению А. Ф. Лосева).

Е. Г. Новикова справедливо увидела проявление софийности «Зимних заметок о летних впечатлениях» в утверждении живого христианства, преодолевающего «мертвую букву» официального обряда. Основанием послужило то, что наряду с социально-историческим наблюдениями автора в повествовании «Зимних заметок о летних впечатлениях» присутствует миссионерская и христианско-просветительская интенция. Это произведение, как и многие книги путешествий конца XIX в., отразило не только реальное (поездка по странам Западной Европы), но и духовное, метафизическое странствие в глубь культуры, истории, непростой судьбы российского развития.

Для рассматриваемого цикла характерны все приемы поэтики философской прозы. Название оксюморонно (по-Достоевски), многозначно и иронично. Оно демонстрирует власть творчества философствующего субъекта над эмпирикой быта: из публицистического арсенала приемов 1860-х гг. взята смысловая оппозиция холода — тепла («зимнего — летнего»). Вместе с тем название подчеркивает временную дистанцию рассказа по отношению к материалу. Ретардация в рассказе создает условное смысловое пространство беседы в вечности.

Поэтика названий каждой из восьми глав несет ярко выраженный риторический характер. Названия эти подобны договаривающим репликам в споре и вместе с тем выражают рефлексию над жанром, способом высказывания. Глава первая «Вместо предисловия» обыгрывает обычный философский прием — несовпадение видимости и сущности — и открывается рефлексией по поводу рождения самой формы произведения. Традиционно для жанра путешествий мотив дружеского напутствия, просьбы «описать заграничные впечатления» иронически комментируется повествователем, который готовит читателя к восприятию уникальной природы произведения, к энергии взаимных переходов, стремительных переключений от иронического монолога к анекдоту, притче, цитате, бытовому факту или философскому символу и обобщению. От главы к главе раскрывается единство мира через параллелизм разных уровней бытия, его аналогичная структура. Непосредственным инструментом создания такого параллелизма, а значит, художественно-философского синтеза, выступает пример как часть целостного личного опыта повествователя.

«Я» повествующего субъекта в «Зимних заметках о летних впечатлениях» предстает изначально всеобъемлющим. Оно принимает на себя несколько ролей: участника диалога с друзьями; русского писателя, сохраняющего культурное преклонение перед европейскими формами жизни и «памятниками страны святых чудес»; паломника, христианина, не приемлющего «язычества» буржуазного быта и преодолевающего уязвленность национального достоинства. Таким образом, это «Я» предстает как изменяющееся сознание духовного путешественника, подобного дантовскому или пушкинскому страннику, ищущего верный путь развития для своей страны на перепутье времен, эпох, культур и укладов. Целевая установка и масштаб философского повествования рождаются во взаимодействии смысловых планов, знаков культур, символов, аналогий, «истин чужих времен», разных реплик в споре, голосов, жанров, тенденций.

Вторая глава «В вагоне» названа так, что здесь через бытовое просвечивает метафизическое обобщение, сопрягается бытовое и невещественное. Постоянно звучат цитаты, чужие голоса, «истины всех времен» (Карамзин, Фонвизин, Курганов, Гейне, Библия, Бальзак); парадоксально сводятся понятия разных рядов; игра слов выявляет через интимизацию политического термина («самого дорогого — своей конституции») сущностные, доминантные черты национального развития каждой из стран Европы. Игра масштабами, преуменьшение значительного и преувеличение мелочей помогает читателю разделить личностный путь поиска истины с философствующим путешественником. Символико-метафорические названия глав чередуются с разговорно-интимизирующими (напр.: III глава «И совершенно лишняя», IV глава «И не лишняя для путешественников»). Из «болтовни» о дорожных пустяках рождается бесстрашное исследование феномена буржуазности в различных его аспектах.

Кульминация V главы («Ваал») развертывает перед читателем диапазон авторских интонаций — от иронии, насмешки до ужаса, страха, патетики обличения, грозных апокалиптических нот и аналитическо-исследовательской бесстрастности в VI главе («Опыт о буржуа»). Как и полагается в философской прозе, игра со словом, использование его скрытых семантических возможностей у Достоевского чрезвычайно разнообразны: используются неологизмы, слова-знаки, культурные символы, интимизирующие или гиперболизирующие смысл эпитеты, авторские определения, термины, мыслеобразы («далее и дороги нет», «затишье порядка», «лакейство мысли»). Стилистическая градация в тоне повествователя от патетики к аналитически бесстрастному исследованию разрешается в последней VIII главе («Брибри и мабишь») взрывом комических эффектов за счет макаронических каламбурных сочетаний. Пародийный пересказ одной из буржуазных мелодрам Э. Ожье завершается многоточием и фразой «Все идет как следует». Именно мастерство в использовании неожиданных смысловых стыков, контрастов, стилевых антитез позволяет субъекту философствования сделать очевидным незримое, сущностное. Здесь повествователь «Зимних заметок о летних впечатлениях» явно предвосхищает многие блестящие открытия прозы XX в.

В финале цикла происходит нарастание внутренней энергии мысли. Философский масштаб повествования обнаруживается через обнажение процесса поиска истины, сознание читателя активизируется за счет энергии переключений из одного смыслового пространства в другое, из одного культурного контекста в другой. В каждой из восьми глав заметок развернуты все ступени восхождения от конкретного факта — через образы разной степени обобщенности — к синтетическому, итоговому мыслеобразу.

В «Зимних заметках о летних впечатлениях» Достоевский впервые достигает высокой степени стилевого совершенства своей публицистики. Он успешно осуществляет культурный синтез разных начал в философском повествовании цикла эссе. Эти достижения поэтики философской прозы в полной мере будут реализованы позже, в «Дневнике писателя» за 1876–1877, 1880, 1881 гг.

Акелькина Е. А., Щенников Г. К. Зимние заметки о летних впечатлениях // Достоевский: Сочинения, письма, документы: Словарь-справочник. СПб., 2008. С. 209–211.

Прижизненные публикации (издания):

1863 — Время. Журнал литературный и политический, издаваемый под редакцией М. Достоевского. СПб.: Тип. Э. Праца. Февраль. С. 289–318. Март. С. 323–362.

1865 — Полное собрание сочинений Ф. М. Достоевского. Вновь просмотренное и дополненное самим автором издание. Издание и собственность Ф. Стелловского. СПб.: Тип. Ф. Стелловского, 1865. Т. II. С. 229–256.

1866 — Зимние заметки о летних впечатлениях. Ф. М. Достоевского. Новое просмотренное издание. Издание и собственность Ф. Стелловского. СПб.: Тип. Ф. Стелловского, 1866. 94 с.