Евгения Гранде (О. Бальзак)

Впервые осуществленный перевод реалистичного романа О. де Бальзака («Eugenie Grandet», 1833) на русский язык, первый печатный труд Достоевского (опубликовано: «Репертуар и пантеон». 1844. № б, 7; имя переводчика не указано), свидетельство его раннего писательского участия в европейском литературном процессе. Мотивы перевода личностны (восторженный интерес к романам французского беллетриста; неожиданный — обративший на себя публичное внимание — приезд Бальзака летом 1843 г. в Петербург и проч.) и творчески многозначны: отвечали духу времени («эпоха переводов»), демонстрировали незаурядные литературно-языковые возможности безвестного автора и, главное, сводили в едином акте художественного творчества зрелый гений Бальзака с юным гением Достоевского, ориентировали начинающего сочинителя на высшие достижения мирового реалистичного искусства, приобщали его перо к технике злободневного и образцового романного письма.

Несмотря на неопытность и отсутствие в те времена научной теории и методики переводов, Достоевский перевел «Евгению Гранде» (с парижского издания 1834 г.) на удивление быстро и мастерски. Как сообщал, оценивая свою работу, Достоевский в письме брату Михаилу во второй половине января 1844 г., «перевод бесподобный»; был выполнен «на праздниках», т. е. в конце декабря 1843 — начале января 1844 г. Гонорарные соображения (см. в том же письме: «Я имею ревностное желание продать его (т. е. переведенный роман. — В. В.)») не заслоняют историко-литературной роли перевода романа в становлении творческого метода Достоевского. Работа над этим переводом помогла откристаллизоваться литературным замыслам, связанным, например, с романом «Бедные люди». Значимым является сообщение Достоевского о «Бедных людях» в письме тому же адресату от 30 сентября 1844 г.: «Я кончаю роман в объеме "Eugenie Grandet"»). «Объем» здесь не только количественно-страничная характеристика, но и указание на эстетическую соразмерность, близкородственность.

До недавнего времени перевод фактически относился к забытым и третьесортным творениям Достоевского: был переиздан всего дважды (Л. П. Гроссманом в 1918 и 1935 гг.) и был малодоступен даже для специалистов.

Сопоставление с оригиналом и классическим переводом Ю.Н. Верховского (см.: Бальзак О. Собр. соч.: В 24 т. М., 1960. Т. 6) позволяет оценить перевод Достоевского с литературоведческой точки зрения. Он не был «вольным», но далеко не всегда следовал букве и духу бальзаковского текста. Достоевский придал религиозным элементам повествования православно-христианский, народный оттенок (у Бальзака: «для нищенки, призренной из милости» — у Достоевского: «для бедной девушки, призренной Христа ради»; соответственно: «едят, что найдут» — «едят <...> что Бог послал» и т. п.); сильно русифицировал в народно-разговорном стиле языковую стихию романа («червонцами задождит»; «как красная девушка»; «в свычке»; «жизненочек»; «самопрялка»; «душенька»; «подличать»; «красавчик»; «хватался за соломинку»; «нагревал-ка»; «ну-тка» и мн. др.), что привело к очевидной демократизации переведенного текста. Народный колорит перевода усиливали многочисленные авторские привнесения и редакции Достоевского (у Бальзака: «Евгения принадлежала к типу девушек крепкого сложения, какие встречаются в среде мелкой буржуазии» — у Достоевского: «Евгения была типом, идеалом красоты народной» и т. п.).

Избирательное и заинтересованное литературное освоение художественной социально-психологической системы «Евгении Гранде» имело для Достоевского серьезные творческие последствия. Герой-мономан, трагедия мысли-страсти в тесном соотношении с эпохой, психология власти денег, страдание, мученичество и сострадание, осуждение буржуазности во всех ее видах, исступление и гримасы любви, исключительность сюжетных положений, психологизированный эпитет «бедный», прилагаемый к «униженным и оскорбленным» и проч. получили конгениальный отклик и самобытное развитие в творчестве Достоевского. Не меньшее воздействие на будущее Достоевского-художника оказали разработанные им в процессе перевода индивидуальные народно-разговорные принципы повествовательной стилистики, приемы самоповторений в словах, синонимики, плеоназма, «высокого штиля» «надрывных», плачевых интонаций и т.д. В переводе также дал знать о себе широко употреблявшийся потом Достоевским прием скрытого литературного цитирования (интертекстуальных связей): «в сердце льстец всегда отыщет уголок» (Крылов); «одевался, как денди» (Пушкин). Оригинал Бальзака, естественно, не имеет ничего подобного.

Таким образом, в переводе «Евгении Гранде», как в неслучайном первотексте, предвосхищалось и моделировалось многое из поэтического арсенала последующего творчества Достоевского.

Владимирцев В. П. Евгения Гранде // Достоевский: Сочинения, письма, документы: Словарь-справочник. СПб., 2008. С. 67–68.

Прижизненные публикации (издания):

1844 — Репертуар и Пантеон. Театральное обозрение, издаваемое В. Межевичем и И. Песоцким. Год шестой. СПб.: Тип. К. Жернакова, 1844. № 6. Отд. I. С. 386–457; № 7. Отд. I. С. 44–125.