Тотлебен Эдуард Иванович

[8 (20) мая 1818, Митава, ныне Елгава Латвия — 19 июня (1 июля) 1884, Зоден, Германия, похоронен в Севастополе]

Граф, генерал-адъютант. Окончил Главное инженерное училище. Познакомился с Достоевским через своего младшего брата А.-Г.И. Тотлебена, который жил с писателем в одной квартире в начале 1840-х гг. За несколько дней до ареста, то есть до 22 апреля 1849 г., Достоевский встречается случайно с Тотлебеном: «Мы так приветливо подали друг другу руки», — вспоминает писатель. Тотлебен был руководителем инженерно-фортификационных работ в период обороны Севастополя 1854—1856 гг., и к нему, заслужившему всеобщее уважение и славу, обратился в 1856 г. Достоевский с просьбами о ходатайстве по поводу производства в офицерский чин и о разрешении печататься. Своему семипалатинскому другу А.Е. Врангелю, который должен был передать Тотлебену письмо Достоевского, писатель сообщал 23 марта 1856 г.: «...Он [Э.И. Тотлебен. — С.Б.], может быть, не забыл меня. Человек он добрый, простой, с великодушным сердцем (он это доказал), настоящий герой севастопольский, достойный имен Нахимова и Корнилова. Снесите ему мое письмо. Прочтите его сначала хорошенько. Вы, верно, заметите по тону моего письма к нему, что я колебался и не знал, как ему писать. Он теперь стоит так высоко, а я кто такой? Захочет ли вспомнить меня? На всякий случай я и написал так. Теперь: отправьтесь к нему лично (надеюсь, что он в Петербурге) и отдайте ему письмо мое наедине. Вы по лицу его тотчас увидите, как он это принимает. Если дурно, то и делать нечего; в коротких словах объяснив ему положение и замолвив словечко, откланяйтесь и уйдите, попрося наперед у него насчет всего этого дела секрета. Он человек очень вежливый (несколько рыцарский характер), примет и отпустит Вас очень вежливо, если даже и ничего не скажет удовлетворительного. Если же Вы по лицу его увидите, что он займется мною и выкажет много участия и доброты, о, тогда будьте с ним совершенно откровенны; прямо, от сердца войдите в дело; расскажите ему обо мне и скажите ему, что его слово теперь много значит, что он мог бы попросить за меня у монарха, поручиться (как знающий меня) за то, что я буду вперед хорошим гражданином, и, верно, ему не откажут. Несколько раз по просьбе Паскевича государь прощал преступников-поляков. Тотлебен теперь в такой милости, в такой любви, что, право, его просьба будет стоить Паскевичей...»

Как вспоминает А.Е. Врангель, «немедленно по приезде моем [в Петербург. — С.Б.], я побывал у Э<дуарда> И<вановича>, напомнил ему о Достоевском, рассказал о его тяжелом положении и просил его сделать для Ф<едора> М<ихайловича> все возможное. Посетил и брата графа, Адольфа. Оба приняли горячее участие в Достоевском и пообещали сделать все, что в их силах будет.
Имя Э.И. Тотлебена гремело тогда не только в России, но и по всей Европе. Как человек, это была пресимпатичная личность. Слава и почести ничуть не изменили его. Он остался тем же приветливым, добрым и гуманным человеком, каким я знавал его до Севастополя.
Граф много посодействовал к облегчению участи Достоевского своим заступничеством за него у князя Орлова и прочих сильных петербургского мира...» (Врангель А.Е. Воспоминания о Достоевском в Сибири. 1854—56 гг. СПб., 1912. С. 193)

В первом письме к Тотлебену от 24 марта 1856 г. Достоевский писал: «...Великая, огромная просьба у меня до Вас, Эдуард Иванович! Одно только затрудняет меня: я не имею никакого права беспокоить Вас собою. Но у Вас благородное, возвышенное сердце! Об этом можно говорить; Вы так славно доказали это еще недавно, ввиду целого света! Я уже давно, раньше других, имел счастье получить о Вас это мнение и уже давно, давно научился уважать Вас. Ваше слово может много значить теперь у милосердного монарха нашего, Вам благодарного и Вас любящего. Вспомните о бедном изгнаннике и помогите ему! Я желаю быть полезным. Трудно, имея в душе силы, а на плечах голову, не страдать от бездействия. Но военное звание — не мое поприще. Я готов тянуться из всех сил; но я больной человек, и, кроме того, я чувствую, что я более склонен к другому поприщу, более сообразному с моими способностями. Вся мечта моя: быть уволенным из военного званья и поступить в статскую службу, где-нибудь в России или даже здесь; иметь хоть некоторую свободу в избрании себе места жительства. Но не службу ставлю я главною целью жизни моей. Когда-то я был обнадежен благосклонным приемом публики на литературном пути. Я желал бы иметь позволение печатать <...>. Звание писателя я всегда считал благороднейшим, полезнейшим званием. Есть у меня убеждение, что только на этом пути я мог бы истинно быть полезным, может быть, и я обратил бы на себя хоть какое-нибудь внимание, приобрел бы себе опять доброе имя и хотя несколько обеспечил свое существование, ибо я ничего не имею, кроме некоторых и очень небольших, может быть, литературных способностей...»

Тотлебен, приняв живое участие в судьбе Достоевского, направил его письмо в штаб генерал-инспектора по инженерной части Великого князя Николая Николаевича, и 1 октября 1856 г. был отдан приказ о производстве Достоевского в прапорщики. В письме к А.Е. Врангелю от 23 мая 1856 г. Достоевский благодарит Тотлебена за хлопоты по производству его в прапорщики: «Тотлебен благороднейшая душа, я в этом был уверен всегда. Это рыцарская душа, возвышенная и великодушная <...>. Ради Христа, скажите Эрнсту [Эдуарду. — С.Б.], что я без слез не мог читать Вашего письма [не сохранилось. — С.Б.] и я не знаю, есть ли слова, чтобы выразить мои чувства к нему».

Получив приказ о производстве в прапорщики, Достоевский писал А.Е. Врангелю 9 ноября 1856 г.: «...Если увидите Тотлебена, скажите ему, что у меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность ему. Всю жизнь буду помнить о благородном поступке его со мною», а в письме к А.Е. Врангелю от 21 декабря 1856 г. снова спрашивал: «Во-первых, давно ли Вы видели Тотлебена? В Петербурге ли он? А если там, то передали ли Вы ему мою благодарность? Скажите ему, друг мой, что нет у меня слов, чтобы выразить ему ее, и что я вечно буду благоговеть пред ним, всю мою жизнь и никогда не забуду того, что он для меня сделал».

4 октября 1859 г. Достоевский обращается к Тотлебену с просьбой о помощи в переезде из Твери в Петербург: «...С тех пор как Вы, приняв участие в судьбе моей, сделали для меня столько добра и дали мне возможность начать новую жизнь, — с тех пор я смотрю на Вас как на моего избавителя в тяжелом положении моем, которое и до сих пор еще не кончилось <...>. И вот я уже полтора месяца здесь [в Твери. — С.Б.] и не знаю, чем и когда кончатся все затруднения. Между тем мне нет никакой возможности не жить в Петербурге. Я болен падучею болезнию; мне нужно лечиться серьезно, радикально <...>. Но и кроме болезни у меня есть другие причины, по которым мне надобно жить в Петербурге, не менее важные и, может быть, еще важнее. Я женат; у меня есть пасынок; я должен содержать жену и воспитать ее сына. Состояния я не имею никакого. Я живу своим трудом и трудом нелегким — литературным. Я чрезвычайно проигрываю, имея дело с литературными антрепренерами заочно <...>. Я уже не говорю о всех других причинах — например, о братьях моих, с которыми я был десять лет в разлуке...»

29 октября 1859 г. Тотлебен отвечал Достоевскому: «По получении Вашего письма я, к сожалению, был лишен возможности немедленно исполнить Вашу просьбу. Князь Долгоруков с государем находились в Варшаве. Вчера я имел случай говорить с князем Долгоруким и с г. Ал. Е. Тимашевым, оба изъявили полное свое согласие на постоянное Ваше проживание в С.-Петербурге и просили, чтобы Вы обратились к ним письменно. Пишите, пожалуйста, непременно, как князю так и г. Тимашеву — по получении Ваших писем вскоре Вам последует разрешение. Радушный поклон от многоуважающего Вас, всегда готового к услугам Э. Тотлебен».

В ответном письме к Тотлебену от 2 ноября 1859 г. Достоевский писал: «...Не знаю, как и благодарить Вас за письмо Ваше и за все, что Вы для меня делаете. Да вознаградит Вас Бог <...>. Если кто искренно, со всею теплотою благородного сердца жалел меня и помогал мне, так это Вы. Я это знаю, чувствую, а сердце мое умеет быть благодарным <...>. Повторяю еще раз: нет слов у меня, чтобы выразить Вам мою благодарность за Ваше участие ко мне...»

В 1877 г., во время русско-турецкой войны, Тотлебен руководил инженерными работами при штурме Плевны, а с 1878 г. был назначен главнокомандующим русской армией на Балканах и сыграл огромную роль в поражении Турции. Достоевский вспоминал о Тотлебене в «Дневнике писателя» за 1877 г., что он «вышел тремя или четырьмя годами прежде меня» из Главного инженерного училища, называл «гениальной защитой» Тотлебеном Севастополя и писал о Тотлебене в русско-турецкую войну: «Теперь там Тотлебен; что он делает, нам в точности неизвестно, но гениальный инженер найдет, может быть, средство (не только в частном случае, но и вообще) потрясти аксиому, уничтожить чрезмерность и уравновесить две силы (атаки и обороны) каким-нибудь новым гениальным открытием. На его действия внимательно и жадно смотрит Европа и ждет не одних политических выводов, но и научных. Одним словом, наш военный горизонт просиял, и надежд опять много».