Назарьева (урожд. Манкошева) Капитолина Валерьяновна

[6(18).10.1847, Петербург — 13(26).12.1900, там же]

Детская писательница, почитательница Достоевского, автор романов «В когтях нищеты», «Скорбный путь» и др. (псевд. «Н.Левин», «К.Н.», «Мека», «Панов»). 3 фев­раля 1877 г. Назарьева обратилась с письмом к Достоевскому: «Страстная почитательница див­ных и глубоких творений Федора Михайловича Достоевского решается просить его указания, где можно купить его "Бедных людей". Каждый выпуск Вашего "Дневника" будит столько хоро­ших струн в нашем придавленном обществе, что нет слов выразить, как хороша Ваша мысль де­литься с обществом теми впечатлениями, ко­торые Вы получаете в течение м<еся>ца. Ваша "Кроткая" — это верх психического анализа стра­дания. Вы — поэт страдания, Вы самый симпа­тичный, самый глубокий наш писатель. Вы вы­страдали Ваш талант, оттого Ваши творения перевертывают ч<елове>ка, заставляют его со страхом смотреть в себя.
Я не знала, что все написанное выльется из меня, я начала писать исключительно с целью просить Вас, как милости, указать мне, где ку­пить Ваши сочинения.
С глубоким священным уважением остаюсь Ваша, милостивый государь, покорнейшая слу­га К.Назарьева».

В ответ на письмо Достоевского, которое не сохранилось, Назарьева пишет 7 февраля 1877 г. второе письмо к нему: «Я не могу Вам передать словами того счастья, которое охватило меня, когда я получила Ваше письмо. Надо знать, с каким обожанием я читала и читаю каждое Ваше произведение, как я глубоко понимаю каждое Ваше слово; и даже те Ваши положения, кото­рые другим кажутся туманными, мне ясны и понятны, потому что Вами они выстраданы, а страдания роднят людей.
Простите, глубокоуважаемый Федор Михай­лович, мою смелость послать Вам мой труд...
Примите его только как выражение моего жела­ния чем-нибудь отблагодарить Вас за Ваше теп­лое движение, за Ваше слово: "Ваш друг, если позволите..."
Только Вы, такой глубокий, все понимающий человек, могли так чудно, так тепло, добро и ласково отнестись и отозваться на мое письмо, на то, что вылилось из моей души... Спасибо Вам, значит Вы и в жизни такой же хороший, как в своих произведениях! В наше время, время гне­та, произвола и пятака, — это редкость и такое отрадное явление для ч<елове>ка с теплой ду­шою.
Еще раз простите меня, что я вовлекла Вас в переписку. Ваше время слишком дорого, но ес­ли б Вы знали, как я счастлива Вашим письмом! Если когда-нибудь судьба столкнет нас, если мне удастся пожать руку человека, написавшего "Преступление и наказание" и "Кроткую", то я буду самым счастливым ч<еловек>ом...
Не сочтите меня за экзальтированную инсти­тутку или искательницу приключений. Я — 29 лет. Разводка. Живу редакц<ионной> работой и имею 3 детей. Из-за них я много страдала, и вот почему я всею душою понимаю Вас и молюсь на Вас за Вашу глубину познания человеч<еской> души.
Прощайте, пусть не слабеют Ваши чудные силы и пусть они будят наше спящее, мертвое общество! Можно мне еще когда-нибудь напи­сать к Вам? скажите да! Глубоко, рабски Вас ува­жающая К.Назарьева».

В архиве Достоевского сохранился форзац книги Назарьевой «Иллюстрированные расска­зы из природы и жизни (Для детей старшего воз­раста). СПб., 1877» с дарственной надписью До­стоевскому: «В знак глубочайшей симпатии и беспредельного уважения к дивному таланту Федора Михайловича Достоевского от состави­тельницы и издательницы К.Назарьевой. 6 фев­раля 1877 г.».

По всей вероятности, Достоевский встретил­ся с Назарьевой, так как в его записных тетрадях есть её петербургский адрес; кроме того, Достоевский не так часто получал такие замечательные пись­ма от своих почитателей, которые мечтают «по­жать руку человека, написавшего "Преступ­ление и наказание" и "Кроткую"», чтобы быть "самым счастливым человеком", наконец, в последнем, третьем письме к Достоевскому от 16 фев­раля 1877 г. Назарьева просит его помочь с ра­ботой по переводам (РГБ. Ф. 93. II. 7. 5).