Майкова (Гусятникова) Евгения Петровна
[17(29).12.1803, Москва — 19(31).07.1880, Петербург]
Поэтесса, прозаик, жена Н.А. Майкова (с 1820 г.), мать А.Н., Вал. Н, Влад. Н. и Л.Н. Майковых. Родилась в многодетной семье купца П.М. Гусятникова. Детство и юность провела в Москве. C 1834 г. семья Майковых постоянно живет в Петербурге. Достоевский познакомился с Майковой в 1846 г., когда стал бывать в литературном салоне ее и ее мужа. Врач С.Д. Яновский вспоминает: «Салон этот составляли, во-первых, даровитые, эстетически развитые и до nес plus ultra гуманные и симпатичные хозяева с их щедро наделенными талантами семьею <...>. Когда я познакомился с Майковыми-родителями, — они в то время только лишились старшего сына Валериана. Неожиданная и, как говорили тогда, на глазах матери совершившаяся смерть этого особенно даровитого и совсем еще юного сына, произвело такое потрясающее впечатление на родителей и в особенности на нежный и до крайности деликатный организм матери, что многие из родных и близких знакомых опасались за ее жизнь. И так как в это грустное для всего семейства время все приемы были прекращены, то это и было причиною того, что я, будучи уже знаком с Апол. и Влад. Николаевичами <...>, мог познакомиться с их родителями только в следующую зиму <...>. После умной, чрезвычайно доброй и ко всем нам равно расположенной хозяйки, Иван Александрович Гончаров представлял для нас действительно что-то центростремительное <...>. Иван Александрович с начала вечера и до ужина, т.е. ровно до 12 часов, обыкновенно сидел в гостиной, вместе с Евгенией Петровной и другими более или менее интеллигентно развитыми дамами...».
В других своих воспоминаниях С.Д. Яновский пишет, что Майкову Достоевский, «да и все мы глубоко почитали и любили».
В письме к Майковой от 14 мая 1848 г. Достоевский просит извинения за столкновение в ее салоне с кем-то из представителей кружка «Современника»: «...Спешу извиниться перед Вами; я чувствую, что оставил Вас вчера так сгоряча, что вышло неприлично, даже не откланявшись Вам и только после Вашего оклика вспомнив об этом. Я боюсь, чтоб Вы не подумали, что я был крут и (соглашаюсь) — груб с каким-нибудь странным намерением. Но я бежал по инстинкту, предчувствуя слабость натуры моей, которая не может не прорваться в крайних случаях и прорваться именно крайностями, гиперболически. Вы поймете меня: мне уже по слабонервной натуре моей трудно выдерживать и отвечать на двусмысленные вопросы, мне задаваемые <...>. Я взял перо, чтоб извиниться просто и со всем смирением, а между тем начал писать свое оправдание по форме!.. Но действительно чувствуя, что я был крут, тяжел и досаден Вам, прибегаю ко всей Вашей терпимости и прошу извинения. Я уверен, что Вы поймете всю назойливость мою с моими извинениями: я слишком дорожу Вашим добрым мнением, поэтому так и опасаюсь потерять его. Может быть, это письмо и лишнее, может быть, я преувеличиваю по моей привычке, может быть, Вы с первой минуты извинили и не обвинили меня; но этот излишний страх, эта робость за себя перед Вами покажут Вам, если позволите мне сказать, всю степень того сыновнего уважения, которое я всегда чувствовал к Вам...».
В последнем, прощальном письме к брату перед каторгой от 22 декабря 1849 г. Достоевский особо подчеркивал: «Скажи несколько слов, как можно более теплых, что тебе самому сердце скажет, за меня, Евгении Петровне. Я ей желаю много счастия и с благодарным уважением всегда буду помнить о ней», а в письме к А.Н. Майкову из Семипалатинска от 18 января 1856 г. снова напоминал: «Родителям Вашим скажите, что я знакомство и ласку их вспоминал и вспоминаю с наслаждением <...>. Поклонитесь от меня Вашим родителям. Я от души желаю им счастья и долгой, долгой жизни».
Встречи Достоевского с Майковой продолжались и в 1860—1870-е гг.